Федор Плевако родился 25 апреля 1842 года. Его родители не состояли в браке, поэтому он считался незаконнорожденным ребенком. Юноша отличался недюжинными способностями, легче всего ему давалась математика. Федор целыми днями сидел над книгами и без труда поступил в Коммерческое училище в Москве. Увы, доучиться не удалось — Плевако и его брата исключили из учебного заведения как незаконнорожденных. Отец использовал все связи, чтобы его детей приняли в 1-ю Московскую гимназию. Затем Федор стал студентом юрфака Московского университета. Преподаватели отмечали живой ум юноши и прочили ему блестящее будущее.

Молодой адвокат быстро становится одним из самых востребованных в Москве. Его слушали с замиранием сердца — Плевако со своим удивительным ораторским даром мог убедить любого.

«Речь его ровна, мягка, искренна».

Тональность своей речи он «адаптировал» под слушателей, апеллируя как к разуму, так и к чувствам. Точные образы, лаконичность и логическая стройность — на судебной трибуне Федору Никифоровичу не было равных. При этом свои речи он никогда не готовил заранее. Аудиторию покоряли остроумные замечания, всегда сказанные к месту. «Скуластое, угловатое лицо калмыцкого типа с широко расставленными глазами, с непослушными прядями длинных черных волос могло бы назваться безобразным, если бы его не освещала внутренняя красота, сквозившая то в общем одушевленном выражении, то в доброй, львиной улыбке, то в огне и блеске говорящих глаз.

Аудиторию покоряли остроумные замечания, всегда сказанные к месту

Его движения были неровны и подчас неловки; нескладно сидел на нем адвокатский фрак, а пришепетывающий голос шел, казалось, вразрез с его призванием оратора. Но в этом голосе звучали ноты такой силы и страсти, что он захватывал слушателя и покорял его себе», — писал судья Анатолий Кони.

Почтовая марка России

Так описывал знаменитого адвоката Антон Павлович Чехов: «Плевако подходит к пюпитру, полминуты в упор глядит на присяжных и начинает говорить. Речь его ровна, мягка, искренна. Образных выражений, хороших мыслей и других красот многое множеств. Дикция лезет в самую душу, из глаз глядит огонь. Сколько бы Плевако ни говорил, его всегда без скуки слушать можно…».

Юрист участвовал в громком деле о Морозовской стачке (1885). Это была одна из крупнейших забастовок в истории Российской империи. Ее участниками стали около 8000 тысяч человек. На подавление стачки власти бросили 3 батальона солдат и 500 казаков. В итоге на скамье подсудимых оказались 33 человека, однако они были оправданы судом присяжных. В своих выступлениях Плевако апеллировал к чувству сострадания к рабочим, изнуренных тяжелым физическим трудом. Он выступал защитником по делам о беспорядках рабочих несколько раз.

Плевако со своим удивительным ораторским даром мог убедить любого

Еще одна блистательная речь Федора Никифоровича связана с бунтом крестьян одного из сел Тульской губернии против соседнего помещика, графа Бобринского. Бунт жестоко подавили, 34 «подстрекателя» были преданы суду. Плевако не только защищал подсудимых, но и оплатил им все судебные расходы. Тяжелое положение тульских крестьян доказывал конкретными цифрами. По его словам, они жили «во сто крат тяжелее дореформенного рабства». «Бедность безысходная, <…> бесправие, беззастенчивая эксплуатация, всех и вся доводящая до разорения, — вот они, подстрекатели!», — заявил адвокат.

Однажды Плевако защищал продавщицу, которая нарушила правило о торговли и закрыла свою лавку на 20 минут позже, нежели чем это предусматривалось законом. Федор Никифорович опоздал на заседание на 10 минут. Прокурор просил признать подсудимую виновной. «Подсудимая действительно опоздала на 20 минут. Но, господа присяжные заседатели, она женщина старая, малограмотная, в часах плохо разбирается. Мы с вами люди грамотные, интеллигентные. А как у вас обстоит дело с часами? Когда на стенных часах — 20 минут, у господина председателя — 15 минут, а на часах господина прокурора — 25 минут. Конечно, самые верные часы у господина прокурора. Значит, мои часы отставали на 20 минут, и поэтому я на 20 минут опоздал. А я всегда считал свои часы очень точными, ведь они у меня золотые, мозеровские», — сказал Плевако. После его речи продавщицу оправдали.

Игуменья Митрофания

Федор Никифорович также защищал игуменью Митрофанию; она обвинялась в присвоении чужого имущества. Это дело широко освещалось в печати. Суд постановил лишить Митрофанию имущества и сослать в Енисейскую губернию, однако ее заступники добились смягчения приговора на высылку в Ставрополь. Выдающийся адвокат скончался 5 января 1909 года в Москве.

В истории адвокатуры Российской империи нет более яркой личности, чем Федор Никифорович Плевако , — человек оставивший яркий след в памяти своих современников. Заслужил он такое отношение своим огромным талантом, а сама фамилия Плевако стала синонимом красноречия.

Родился он 13 апреля 1842 года в г. Троицке Оренбургской губернии в дворянской семье.

Начинал будущий адвокат свою карьеру в качестве стажера в Московском окружном суде (с 1862-1864 гг.). С 1866 Плевако Ф.Н. в присяжной адвокатуре: помощник присяжного поверенного, с октября 1870 присяжный поверенный округа Московской судебной палаты.

Вскоре Плевако Ф.Н. приобрел славу выдающегося адвоката и судебного оратора.

Остроумие, находчивость, способность мгновенно отреагировать на реплику противника, ошеломить аудиторию каскадом неожиданных образов и сравнений, к месту проявленный сарказм, — все эти качества с избытком демонстрировал Плевако.

Характерной чертой его выступлений была импровизация, Плевако никогда не готовил своих речей, а действовал по ситуации исходя из собравшейся аудитории, места и времени рассмотрения дела. Журналисты постоянно присутствовали на процессах с его участием, жадно ловля каждое сказанное им слово.

Плевако имел привычку начинать все свои выступления с фразы: «Господа, а ведь могло быть и хуже». Он никогда не изменял своей фразе. Однажды Плевако взялся защищать человека, изнасиловавшего свою дочь. Зал был как обычно полон, все ждали, с чего начнет адвокат свою речь. Неужели с излюбленной фразы? Невероятно. Плевако встал и хладнокровно произнес: «Господа, а ведь могло быть и хуже». Зал заревел. Не выдержал и сам судья. «Что, — вскричал он,- скажите, а что может быть хуже этой мерзости?», «Ваша честь, — спросил Плевако, — а если бы он изнасиловал вашу дочь?»

В историю адвокатской практики вошло множество дел с участием Плевако, когда его ум и смекалка, помогали достичь нужного результата. Вот несколько из них.

Однажды Плевако участвовал в защите старушки, вина которой состояла в том, что она украла жестяной чайник стоимостью 50 копеек. Прокурор, зная, кто будет в качестве, адвоката, решил заранее парализовать влиянии речи защитника, и сам высказал все, что можно было сказать в пользу подсудимой: бедная старушка, нужда горькая, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодования, а только жалость. Но собственность священна, и, если позволить людям посягать на нее/ страна погибнет. Выслушав прокурора поднялся Плевако и сказал: «много бед и испытаний пришлось перетерпеть России за ее более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь… старушка украла чайник ценою в 50 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно.

Старушка была оправдана.

Как-то Плевако защищал мужчину, которого женщина легкого поведения обвинила в изнасиловании и пыталась получить значительную сумму, якобы за нанесенную травму. При этом истица утверждала, что ответчик завлек ее в гостиничный номер и там изнасиловал. Мужчина же заявлял, что все было по доброму согласию. Последнее слово оставалось за Плевако.

— Господа присяжные, Если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями.

Женщина вскакивает и кричит:

— Неправда! Туфли я сняла!

В зале хохот.

Подзащитный был оправдан.

Судили священника. Вина была доказана. Сам подсудимый во всем признался и покаялся.

Встал защитник, Плевако: «Господа присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Во всех преступлениях подсудимый сам признался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал вам на исповеди ваши грехи. Теперь он ждет от вас: «отпустите ли вы ему его грехи!?»

Священника оправдали.

В личности Плевако сочетались целостность и размашистость, нигилизм и религиозность (Плевако был любителем и знатоком церковного песнопения), простота в быту и разгульное барство (Плевако устраивал пиры на специально зафрахтованных пароходах от Нижнего Новгорода до Астрахани). Беря огромные гонорары с состоятельных клиентов, Плевако безвозмездно защищал крестьян села Люторичи, поднявших восстание (кроме того, оплатил расходы по содержанию всех их за три недели судебного разбирательства).

Дом Плевако был всегда центром общественной и культурной жизни Москвы конца Х I Х начала ХХ века.

Умер Плевако 05 января 1909 года в Москве. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Фёдор Никифорович Плевако. Родился 13 (25) апреля 1842 года в Троицке Оренбургской губернии - умер 23 декабря 1908 (5 января 1909 года) в Москве. Русский адвокат, юрист, судебный оратор, действительный статский советник.

Отец - Василий Иванович Плевак, чиновник таможенного ведомства, надворный советник.

Мать - Екатерина Степанова. По одной версии - калмычка, по другой - киргизка, по третьей - казашка.

Родители Федора не состояли в браке. Всего родилось четверо детей, но выжили только двое сыновей - Фёдор и Дормидонт.

По легенде, родив Федора, мать хотела утопиться, но мальчик закричал и Екатерина пришла в чувство, они остались живы.

Отчество Никифорович было взято по имени Никифора - крёстного отца его старшего брата.

Позднее в университет Фёдор поступал с отцовской фамилией Плевак, а по окончании университета добавил к ней букву «о», причём, называл себя с ударением на последней букве - Плевако́.

Летом 1851 года семья перебралась в Москву. Братьев отдали в Коммерческое училище на Остоженке. Они учились хорошо. Особенно Фёдору давалась математика. К концу первого года учёбы имена братьев были занесены на «золотую доску» училища. А ещё через полгода Фёдора и Дормидонта исключили - как незаконнорождённых.

Осенью 1853 года благодаря долгим отцовским хлопотам Фёдор и Дормидонт были приняты в 1-ю Московскую гимназию на Пречистенке - сразу в 3 класс. В тот же год в эту гимназию поступил и Пётр Кропоткин. В этой же школе учились многие ставшие впоследствии известными деятели России.

Окончил юридический факультет Московского университета. Состоял в Москве кандидатом на судебные должности.

В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты, что улучшило его материальное положение. Он приобрел в собственность дом по адресу Большой Афанасьевский переулок, 35 (дом снесён в 1993 году).

Вскоре он стал известен как один из лучших адвокатов Москвы, часто не только помогавший бедным бесплатно, но порой и оплачивавший непредвиденные расходы своих нищих клиентов.

Адвокатская деятельность Плевако прошла в Москве, которая наложила на него свой отпечаток. И звон колоколов в московских храмах, и религиозное настроение московского населения, и богатое событиями прошлое Москвы, и нынешние её обычаи находили отклик в судебных речах Плевако. Они изобилуют текстами Священного Писания и ссылками на учение святых отцов. Природа наделила Плевако чудесным даром слова.

Был отличным оратором. Первые судебные речи Плевако сразу обнаружили огромный ораторский талант. В процессе полковника Кострубо-Корицкого, слушавшемся в рязанском окружном суде (1871), противником Плевако выступил присяжный поверенный князь А.И. Урусов, страстная речь которого взволновала слушателей. Плевако предстояло изгладить неблагоприятное для подсудимого впечатление. Резким нападкам он противопоставил обоснованные возражения, спокойствие тона и строгий анализ улик.

Во всём блеске и самобытной силе сказалось ораторское дарование Плевако в деле игуменьи Митрофании, обвинявшейся в московском окружном суде (1874) в подлогах, мошенничестве и присвоении чужого имущества. В этом процессе Плевако выступил гражданским истцом, обличая лицемерие, честолюбие, преступные наклонности под монашеской рясой.

14 декабря 1874 году в Московском окружном суде слушалось дело о событии в гостинице «Черногория». Суть его была проста. Девушка приехала в Москву и поселилась в гостинице. Глубоко за полночь в ее комнату, находящуюся на третьем этаже, постучала компания пьяных мужчин. На жесткое требование впустить их девушка ответила отказом. Тогда они стали ломать дверь. В тот самый момент, когда дверь затрещала, девушка в одной сорочке выпрыгнула в окно на улицу в двадцатипятиградусный мороз. На ее счастье, она попала в сугроб и осталась жива, хотя сломала руку. При рассмотрении дела в суде сторона обвинения решительно отказывалась понять, в чем же состоит преступление мужской компании. Ведь из окна девушка выпрыгнула добровольно и без принуждения. Плевако, защищавший интересы потерпевшей, сказал: «В далекой Сибири, в дремучей тайге водится зверек, которого судьба наградила белой, как снег, шубкой. Это горностай. Когда он спасается от врага, готового его растерзать, на его пути встречается грязная лужа, которую нет времени миновать, он предпочитает погибнуть, но не запачкать свою белоснежную шубку. И мне понятно, почему потерпевшая выскочила в окно». Не проронив больше ни слова, Плевако сел. Присяжные вынесли обвинительный приговор группе мужчин.

23 марта 1880 года в Московском окружном суде слушалось дело Прасковьи Качки, убившей из ревности своего любовника Байрашевского. Суть дела была незамысловата. Пятнадцатого марта 1879 года на молодежной вечеринке Прасковья приревновала своего возлюбленного к своей подруге Наталье Скворцовой. Вне себя от ярости она выстрелила в него. Осознав, что она сделала, Качка пыталась покончить с собой, но не смогла. Суд квалифицировал ее действия как убийство из ревности. На процессе Плевако дал полный и четкий психологический анализ обвиняемой - сиротское детство, бедность, обманутая любовь. А затем он обратился к присяжным: «Раскройте ваши объятья, я отдаю ее вам. Делайте, что совесть вам укажет. Если ваше сердце подскажет, что она смыла грех, воскресите ее. Пусть ваш приговор будет новым рождением ее на лучшую, страданиями умудренную жизнь. Не с ненавистью, а с любовью судите, если хотите правды. Пусть правда и милость встретятся с вашим решением». Суд поместил Прасковью Качку для лечения в больницу.

В своих судебных речах Плевако избегал эксцессов, полемизировал с тактом, требуя и от противников «равноправия в борьбе и битве на равном оружии». Будучи оратором-импровизатором, полагаясь на силу вдохновения, Плевако произносил наряду с великолепными речами и относительно слабые.

Он выиграл более двухсот процессов, в том числе и процесс по делу Саввы Мамонтова. Его дело слушалось в Московском окружном суде в июле 1900 года. Промышленник и меценат Савва Иванович Мамонтов по заказу российского правительства начал в 1894 году строительство железной дороги от Вологды до Архангельска. Он вложил в него все свои сбережения, но их не хватило. Пришлось занимать у банков. Он надеялся на поддержку министра финансов Витте, который правительственным указом передал ему подряд на строительство железной дороги Петербург-Вологда-Вятка. И все могло бы получиться, если бы вдруг правительство не отказалось от своих обязательств. Оно отозвало концессию на строительство дороги.

Мамонтов оказался в долгах, а акционеры требовали выплаты дивидендов по своим акциям. Промышленник этого сделать не мог. Савва Иванович был арестован и доставлен в Таганскую тюрьму. При обыске в его квартире нашли 53 рубля с запиской: «Ухожу с сознанием, что зла намеренно не сделал». На суде стало ясно, что деньги были направлены на дело, а не на личные нужды. Речь адвоката на судебном процессе была, как всегда, блестящей и убедительной: «Этого человека обвиняют в своевольном хищении миллионов. Но ведь хищение и присвоение оставляют следы. Или прошлое его полно безумной роскоши? Или настоящее неправедной корысти? Мы знаем, что никто, от обвинения до самого злобно настроенного свидетеля, не указал на это. Эти люди верили в него. Верили в его планы, в его звезду. Он воспитан в школе широкой предпринимательской деятельности, прежде всего одухотворенной идеей общественной пользы, успеха и славы русского дела. Он наделал много ошибок, но это ошибки человеческие. Злого умысла Мамонтов не имел».

Решением суда Мамонтов в тот же день был освобожден из-под стражи.

В молодые годы Плевако занимался и научными работами: в 1874 году он перевёл на русский язык и издал курс римского гражданского права Пухты. Помощником у него был после 1894 года известный певец Л. В. Собинов. По своим политическим воззрениям он принадлежал к «Союзу 17 октября».

Плевако владел группой многоквартирных доходных домов на Новинском бульваре; дом 18А, построеный по заказу Плевако архитектором Микини, получил название «дом Плевако», сохранил внешность и внутреннюю планировку до XXIв и в 2018 году получил охранный статус.

Фёдор Никифорович Плевако умер 23 декабря 1908 года (5 января 1909), на 67-м году жизни, в Москве. Похоронили Плевако при громадном стечении народа всех слоёв и состояний на кладбище Скорбященского монастыря. В 1929 году монастырское кладбище решено было закрыть, а на его месте организовать детскую площадку. Останки Плевако, по решению родственников, были перезахоронены на Ваганьковском кладбище. С той поры на могиле великого русского адвоката стоял обычный дубовый крест - до 2003 года, когда на пожертвования известных российских адвокатов был создан оригинальный барельеф с изображением Ф. Н. Плевако.

Три тайны адвоката Плевако

Личная жизнь Федора Плевако:

Дважды был женат.

Имел двух сыновей от разных жён, которых звали одинаково - Сергеями Фёдоровичами. Позже оба Сергея Фёдоровича Плевако стали адвокатами и практиковали в Москве, из-за чего нередко возникала путаница.

Вторая жена - Мария Андреевна Демидова. Познакомился с ней во время бракоразводного процесса. Мария разводилась с миллионером Василием Демидовым из знаменитого клана «льняных королей». В браке у Марии Андреевны с купцом Демидовым было пять законных детей. Взявшись помогать жене Демидова, которая добивалась свободы от нелюбимого мужа, он сам полюбил ее и создал с ней семью.

Сначала они жили в незаконном браке - Мария формально была еще женой Демидова. У них родилась дочь Варвара. По всем законам того времени документально Варвара являлась дочерью Демидова. Затем появился сын Василий.

Бракоразводный процесс длился 20 лет и Плевако его проиграл.

Свою дочь Варвару и сына Василия он оформил как подкидышей, а затем усыновил. А купцу Демидову все его переживания были нипочем, он даже отказался от денег за «вольную» бывшей жене. Ситуацию разрешила сама природа - купец Демидов умер. Сам Плевако писал в письме другу: «Ну вот, мой самый долгий двадцатилетний и самый неудачный процесс закончился сам собой. Умер Василий Демидов. Жаль, конечно, неплохой был человек. Только упрямый очень, развода так и не дал. Умыл-таки Демидов Плевако, что и говорить. Не позволил мне выиграть дело. Но я зла на него не держу. Надо бы назначать венчание».

Образ Федора Плевако в кино:

Плевако Федор Никифорович (1842–1908 гг.) – крупнейший дореволюционный русский адвокат, имя которого хорошо известно не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. Юридическое образование Ф. Н. Плевако получил в Московском университете. Вскоре после введения Судебных уставов 1864 года вступил в адвокатуру и состоял присяжным поверенным при Московской судебной палате. Постепенно, от процесса к процессу, он своими умными, проникновенными речами завоевал широкое признание и славу выдающегося судебного оратора. Всегда тщательно готовился к делу, хорошо знал все его обстоятельства, умел глубоко анализировать доказательства и показать суду внутренний смысл тех или иных явлений. Речи его отличались большой психологической глубиной, доходчивостью и простотой. Самые сложные человеческие отношения, неразрешимые подчас житейские ситуации освещал он в доступной, понятной для слушателей форме, с особой внутренней теплотой. По выражению А. Ф. Кони, это был «…человек, у которого ораторское искусство переходило в вдохновение» .

В судебных речах он не ограничивался освещением только юридической стороны рассматриваемого дела. В ряде судебных выступлений Ф. Н. Плевако затрагивал большие социальные вопросы, которые находились в поле зрения и волновали передовую общественность.

Нельзя забыть его гневные слова в адрес игуменьи Митрофании:

«Путник, идущий мимо высоких стен Владычного монастыря, вверенного нравственному руководству этой женщины, набожно крестится на золотые кресты храмов и думает, что идет мимо дома Божьего, а в этом доме утренний звон подымал настоятельницу и ее слуг не на молитву, а на темные дела!

Вместо храма – биржа; вместо молящегося люда – аферисты и скупщики поддельных документов; вместе молитвы – упражнение в составлении вексельных текстов; вместо подвигов добра – приготовление к ложным показаниям, – вот что скрывалось за стенами.

Стены монастырские в наших древних обителях скрывают от монаха мирские соблазны, а у игуменьи Митрофании – не то…

Выше, выше стройте стены вверенных вам общин, чтобы миру не было видно дел, которые вы творите под «покровом рясы и обители!..»

Острые социальные вопросы затрагивает Ф. Н. Плевако и в других речах. Так, выступая в защиту люторических крестьян, восставших против нечеловеческой эксплуатации и безмерных поборов, он говорит;

«Мы, когда с нас взыскивают недолжное, волнуемся, теряем самообладание; волнуемся, теряя или малую долю наших достатков, или что-либо наживное, поправимое.

Но у мужика редок рубль и дорого ему достается. С отнятым кровным рублем у него уходят нередко счастье и будущность семьи, начинается вечное рабство, вечная зависимость перед мироедами и богачами. Раз разбитое хозяйство умирает – и батрак осужден на всю жизнь искать, как благодеяния, работы у сильных и лобзать руку, дающую ему грош за труд, доставляющий другому выгоды на сотни рублей, лобзать, как руку благодетеля, и плакать, и просить нового благодеяния, нового кабального труда за крохи хлеба и жалкие лохмотья».

Плевако никогда не рассчитывал только на свой талант, В основе его успеха лежало большое трудолюбие, настойчивая работа над словом и мыслью.

Ф. Н. Плевако – наиболее колоритная фигура среди крупнейших дореволюционных адвокатов, он резко выделялся своей яркой индивидуальностью среди не бедной талантливыми ораторами дореволюционной адвокатуры.

А. Ф. Кони так характеризовал талант Плевако: «…сквозь внешнее обличие защитника выступал трибун, для которого дело было лишь поводом и которому мешала ограда конкретного случая, стеснявшая взмах его крыльев, со всей присущей им силой» .

Говоря о Плевако, В. В. Вересаев в одном из своих воспоминаний передает следующий рассказ о нем:

«Главная его сила заключалась в интонациях, в подлинной, прямо колдовской заразительности чувства, которыми он умел зажечь слушателя. Поэтому речи его на бумаге и в отдаленной мере не передают их потрясающей силы.

Судили священника, совершившего тяжкое преступление, в котором он полностью изобличался, не отрицал вины и подсудимый.

После громовой речи прокурора выступил Плевако. Он медленно поднялся, бледный, взволнованный. Речь его состояла всего из нескольких фраз…

«Господа, присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав– Все эти преступления подсудимый совершил и в них сознался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который ТРИДЦАТЬ ЛЕТ отпускал на исповеди все ваши грехи. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?» И сел. Рассказывая о другом случае, Вересаев пишет:

«Прокуроры знали силу Плевако. Старушка украла жестяной чайник, стоимостью дешевле 50 копеек. Она была потомственная почетная гражданка и, как лицо привилегированного сословия, подлежала суду присяжных. По наряду ли или так, по прихоти, защитником старушки выступил Плевако. Прокурор решил заранее парализовать влияние защитительной речи Плевако и сам высказал все, что можно было сказать в защиту старушки: бедная старушка, горькая нужда, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но собственность священна. Все наше гражданское благоустройство держится на собственности, если мы позволим людям потрясать ее, то страна погибнет.

Поднялся Плевако.

– Много бед, много испытаний пришлось перенести России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары и поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь… Старушка украла старый чайник, стоимостью в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно» .

Но не только присяжные поддавались обаянию большого таланта Плевако, и коронные судьи нередко оказывались в плеву его большого, сильного и тонкого психологического воздействия.

Сравнения и образы Плевако очень сильны, убедительны, глубоко запоминающиеся. Образные сравнения еще более увеличивают впечатление его эффектных речей.

Речь Плевако в защиту Бартенева по делу об убийстве артистки Висновской – блестящий образец русского судебного красноречия. Она отличается исключительно психологической глубиной, тонким анализом душевного состояния убитой и подсудимого. Указанная речь безупречна по своему стилю, отличается высокой художественностью. Анализ психологического состояния молодой, преуспевающей артистки и подсудимого дан исключительно глубоко и талантливо..

Почти не разбирая вопросов состава преступления, да обстоятельства дела этого и не требовали, Плевако кистью большого художника образно рисует обстановку, в которой созревало преступление.

В этой речи глубоко и правдиво рисуется внутренний и внешний мир молодой, красивой, талантливой актрисы Висновской, успешно выступавшей на сцене Варшавского императорского театра. Умело затрагивая и показывая внутренние пружины душевного разлада молодой, пользующейся большим успехом женщины, Плевако правдиво рисует обстановку преступления.

Эта речь по праву приобрела известность далеко за пределами России.

Из представленных в сборнике речей читатель может вынести достаточное впечатление о творчестве этого талантливого адвоката и выдающегося судебного оратора.

Фёдор Никифорович Плевако (13 (25) апреля 1842, Троицк - 23 декабря 1908 (5 января 1909), Москва) - адвокат, юрист, судебный оратор, действительный статский советник.

Биография

По некоторым данным Ф. Н. Плевако был сыном польского дворянина и калмычки из оренбургских казаков-калмыков. Отец - надворный советник Василий Иванович Плевак, мать - калмычка Екатерина Степанова. Родители не состояли в официальном церковном браке, поэтому двое их детей - Фёдор и Дормидонт - считались незаконнорождёнными. Всего в семье было четверо детей, но двое умерли младенцами. Отчество Никифорович взято по имени Никифора - крёстного отца его старшего брата. Позднее в университет Фёдор поступал с отцовской фамилией Плевак, а по окончании университета добавил к ней букву «о», причём называл себя с ударением на этой букве: Плевако.

В Москву семья Плевако переселилась летом 1851 года. Осенью братьев отдали в Коммерческое училище на Остоженке. Братья учились хорошо, особенно Фёдор прославился математическими способностями. К концу первого года учёбы имена братьев были занесены на «золотую доску» училища. А ещё через полгода Фёдора и Дормидонта исключили как незаконнорождённых. Осенью 1853 года благодаря долгим отцовским хлопотам Фёдор и Дормидонт были приняты в 1-ю Московскую гимназию на Пречистенке - сразу в 3 класс. Кстати, в этот же год в гимназию поступил и Пётр Кропоткин и тоже в третий класс. В этой же школе учились многие ставшие впоследствии известными деятели России.

Окончил юридический факультет Московского университета. Состоял в Москве кандидатом на судебные должности. В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты, что улучшило его материальное положение. Он приобрел в собственность дом по адресу Большой Афанасьевский переулок, 35 (дом снесён в 1993 году. См. фотографию дома ). Вскоре он стал известен как один из лучших адвокатов Москвы, часто не только помогавший бедным бесплатно, но порой и оплачивавший непредвиденные расходы своих нищих клиентов.

Не было в России оратора более своеобразного. Первые судебные речи Плевако сразу обнаружили огромный ораторский талант. В процессе полковника Кострубо-Корицкого, слушавшемся в рязанском окружном суде (1871), противником Плевако выступил присяжный поверенный князь А. И. Урусов, страстная речь которого взволновала слушателей. Плевако предстояло изгладить неблагоприятное для подсудимого впечатление. Резким нападкам он противопоставил обоснованные возражения, спокойствие тона и строгий анализ улик. Во всём блеске и самобытной силе сказалось ораторское дарование Плевако в деле игуменьи Митрофании, обвинявшейся в московском окружном суде (1874) в подлогах, мошенничестве и присвоении чужого имущества. В этом процессе Плевако выступил гражданским истцом, обличая лицемерие, честолюбие, преступные наклонности под монашеской рясой. Обращает на себя также внимание речь Плевако по слушавшемуся в том же суде, в 1880 году, делу 19-летней девушки, Качки, обвинявшейся в убийстве студента Байрошевского, с которым она находилась в любовной связи.

Нередко Плевако выступал в делах о фабричных беспорядках и в речах своих в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества, будил чувство сострадания к несчастным людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пелёнок в понятии добра и в полном достатке». В своих судебных речах Плевако избегал эксцессов, полемизировал с тактом, требуя и от противников «равноправия в борьбе и битве на равном оружии». Будучи оратором-импровизатором, полагаясь на силу вдохновения, Плевако произносил наряду с великолепными речами и относительно слабые. Иногда в одном и том же процессе одна речь его была сильна, другая - слаба (например, по делу Меранвиля). В молодые годы Плевако занимался и научными работами: в 1874 году он перевёл на русский язык и издал курс римского гражданского права Пухты. Помощником у него был после 1894 года известный певец Л. В. Собинов. По своим политическим воззрениям он принадлежал к «Союзу 17 октября».

Любовь и отношения