Финеас Тейлор Барнум – легендарный персонаж в Штатах. Кстати, именно этого «величайшего шоумена» 19 века играет Хью Джекмен в одноименном голливудском фильме. Барнум фактически стал родоначальникам шоу-бизнеса и индустрии развлечений, создав передвижной цирк с весьма необычными артистами. Это были те люди, которых в реальной жизни мы называем «уродами», но Барнум сделал их знаменитыми и успешными. Разумеется, и по сей день находятся критики, говорящие об эксплуатации Барнумом несчастных артистов, однако он навсегда остался «величайшим шоуменом» в истории . А это вполне реальные люди, выступавшие в его цирке.
1. Миртл Корбин
Миртл Корбин родилась в 1868 году в Теннесси, и у неё был удвоенный таз и четыре ноги. Сначала её демонстрировал по всей стране отец, а потом, когда девочке исполнилось 14 лет, отец отдал её в цирк Барнума. Миртл получала около 250 долларов в неделю и была очень популярна. Из цирка она ушла в 1886 году, вышла замуж и, как ни странно, родила детей, но после 13-летнего перерыва Миртл снова вернулась к Барнуму.
2. Генерал Мальчик-с-Пальчик
Чарльз Шервуд Стреттон родился в Коннектикуте. Барнум обнаружил его в 5-летнем возрасте, когда мальчик был ростом около 60 см. Стреттон тоже был очень популярен среди зрителей, став самой настоящей звездой цирка. В 1863 Мальчик-с-Пальчик женился на такой же крошке Лавинии Уоррен, также работавшей у Барнума. Свадьба этой необычной пары стала огромным событием, и говорят, что гости даже платили Барнуму за право присутствовать на этом мероприятии.
3. Мадам Клофулья
Ее настоящее имя – Жозефина Буадешен, и родом она из Швейцарии. С самого раннего возраста девочка боролась с избыточным ростом волос, так как к 2 годам у неё уже начала появляться борода. В 20 лет Жозефина вышла замуж за художника Фортуну Клофулья и родила двоих детей. Вскоре после замужества она начала работать у Барнума под именем мадам Клофулья «Бородатая леди». Люди были уверены, что она на самом деле переодетый мужчина.
4. Капитан Костентенус
Георг Костентенус стал самым известным татуированным человеком того времени. Он был греко-албанцем, и на его теле насчитывалось 388 бирманских татуировок. Единственными «чистыми» частями тела были нос, уши и ступни. В цирке Барнума он выступал как капитан Костентенус, татуированный греческий принц. Он утверждал, что его татуировки – это наказание «за восстание против китайского правителя». По другой легенде, они были нанесены против его воли женщинами из дикого племени. Что ж, правду мы уже никогда не узнаем…
5. Федор Евтищев
Федор Евтищев родился в России в 1868 году. Он страдал гипертрихозом, отчего его прозвали «человеком-собакой». Федор гастролировал со своим отцом, который тоже был чрезмерно волосат, а в 1884 году они присоединились к шоу Барнума. Федор играл роль дикаря, который нападает на своего отца и при этом лает и рычит как злой пёс.
6. Чан Ю Синг
Он родился в Китае в 1845 году и переехал в Англию в 1864 году, где два года гастролировал с карликом Чунгом Моу. Затем в 1881 Барнум перевёз обоих в США. Рост Чана был около 2.40 м, и его прозвали «Китайский гигант и самый высокий человек на Земле». Чану платили 600 долларов в неделю, а это было достаточно солидное жалованье на то время. В конце концов, он вернулся в Англию, женился и обзавелся детьми.
7. Мадам Сандвина
Кейт «Сандвина» Бамбах родилась в 1884 году в Вене. Она присоединилась к цирку Барнума в 1911 году, где у Кейт был свой номер, в котором она поднимала своего мужа одной рукой, а другой рукой одновременно поднимала прочие тяжести. Её прозвали «Самой сильной женщиной на Земле» или «Леди Геркулес».
8. Милли и Кристин Маккой
Милли и Кристина Маккой родились в Северной Каролине в 1851 году. Люди воспринимали их как одного человека, хотя девочки были соединены только задней частью таза и фактически являлись двумя совершенно разными личностями. Их показывали публике около десятилетия, девочек даже дважды похищали, затем возвращали, и они снова гастролировали по США и миру, в основном с командой Барнума. Сиамские близнецы так сильно впечатлили королеву Викторию, что она даже подарила им бриллиантовые шпильки для волос.
Как считается рейтинг◊ Рейтинг рассчитывается на основе баллов, начисленных за последнюю неделю
◊ Баллы начисляются за:
⇒ посещение страниц, посвященных звезде
⇒ голосование за звезду
⇒ комментирование звезды
Биография, история жизни Финеас Тейлор Барнум
Финеас Тейлор Барнум
Phineas Taylor Barnum
Дата рождения: 05.07.1810 [Бетел, штат Коннектикут]
Дата смерти: 07.04.1891
США (Usa)
Известный своими мистификациями американский шоумен, антрепренёр, основатель цирка Ringling Brothers and Barnum and Bailey Circus.
Финеас родился в городе Бе́тел (Bethel, штат Коннектикут, США), где его отец содержал гостиницу и магазин. Первым делом Барнума стало содержание небольшой лавки, затем он занимался лотереей, широко распространённой в то время в Соединённых Штатах. После неудачи в этом занятии, он организовал в 1829 году еженедельную газету «The Herald of Freedom» (англ. Глашатай свободы) в городе Денбури (Danbury; штат Коннектикут). После нескольких исков о клевете, поданных на газету, и судебного разбирательства, которое закончилось для Барнума тюремным заключением, он переехал в Нью-Йорк (1834).
Нянечка Вашингтона
В 1835 году он начал свою карьеру шоумена с покупки и демонстрации слепой и почти полностью парализованной рабыни-негритянки Джойс Хет (Joice Heth), за которую он заплатил 1000 долларов, что было солидной ценой даже за здорового раба. При показах Барнум утверждал, что женщине более 160 лет и она была няней самого Джорджа Вашингтона. С этой женщиной и небольшой компанией он совершал широко разрекламированные успешные турне по Америке вплоть до 1839 года, не смотря на то, что Джойс Хет умерла в 1836.
Барнум умело манипулировал вниманием публики. После того, как народ засомневался в достоверности утверждений Барнума, появились слухи, будто бы это не живая женщина, а искусно изготовленный робот-кукла. Публика вновь раскупала билеты на представления Барнума. Когда женщина умерла, Барнум устроил из вскрытия зрелище, куда пригласил профессоров и студентов-медиков, чтобы доказать всем, что Джойс не была роботом. В процессе вскрытия выяснилось, что ей было не более 80 лет, но тогда же поползли слухи о том, что Барнум ловко подменил куклу-робота на человеческое тело, чтобы не раскрывать пожелавшего анонимности изобретателя куклы.
ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Американский музей
После периода неудач в 1841 он приобретает Американский музей Скуддера, расположенный в Нью-Йорке на пересечении Бродвея и Энн-стрит. После значительного расширения экспозиций, переименованное в Американский музей Барнума, это место становится одним из наиболее популярных выставочных комплексов в Соединённых Штатах. Особого успеха Барнум добивается в 1842 году с показом знаменитого лилипута Чарльза Страттона (Charles Stratton), выступавшем под сценическим псевдонимом Генерал Том Там (General Tom Thumb), а также «русалки с островов Фиджи», которую он демонстрировал в сотрудничестве со своим бостонским коллегой Мозесом Кимболлем (Moses Kimball). В коллекцию также входили уникальные сиамские близнецы Чанг и Энг Банкеры. В 1843 году Барнум нанял танцовщицу Ду-Хам-Ми (Do-Hum-Me), индейскую девушку, дочь вождя племени саков.
На протяжении 1844-1845 Барнум гастролировал с выступлениями Страттона по Европе. При посещении Англии он удостоился приглашения к королеве Виктории.
Выдающимся примером его предприимчивости стало приглашение шведской певицы Джени Линд (Jenny Lind) в Америку со 150-ю концертами по 1000 долларов за каждый, с оплатой всех расходов антрепренером. Турне началось в 1850 и имело великолепный успех как для Линд, так и для Барнума.
Цирк Барнума и Бейли
Барнум вышел из эстрадного бизнеса в 1855 году, но, будучи вынужденным расплачиваться со своими кредиторами в 1857, вернулся к своему прежнему занятию. В 1862 он начал показывать великаншу Анну Свен (Anna Swan). 13 июля 1865 года случился пожар, спаливший Американский музей Барнума дотла. Барнум быстро восстановил музей в другом месте Нью-Йорка, но и тот сгорел в марте 1868 года. Наконец в 1871 в Бруклине (современный район в Нью-Йорке) вместе с У. К. Коупом (William Cameron Coup) он основал «P. T. Barnum’s Grand Traveling Museum, Menagerie, Caravan & Hippodrome» - объединение цирка, зверинца и шоу уродцев, в 1872 году провозгласившее себя «Величайшим шоу на Земле» («The Greatest Show on Earth»). Шоу имело несколько вариаций названия: «Передвижная всемирная ярмарка Ф. Т. Барнума, великий римский ипподром и величайшее шоу на Земле», а после объединения в 1881 году с Джеймсом Бейли (James Anthony Bailey) и Джеймсом Л. Хатчинсоном (James L. Hutchinson) - «P.T. Barnum’s Greatest Show On Earth, And The Great London Circus, Sanger’s Royal British Menagerie and The Grand International Allied Shows United», вскоре сократившееся до «Barnum & London Circus» (Цирк Барнума и Лондона).
Среди выступавших в цирке диковин был русский Фёдор Евтищев родом из Костромы, мальчик с песьей мордой, принятый на работу Барнумом в 1884 году в возрасте 16 лет. Барнум сочинил для него историю, согласно которой мальчик не разговаривал, а лишь лаял и рычал на сцене.
В 1885 году Барнум и Бейли вновь разделились, но уже в 1888 вновь объединились под названием «Barnum & Bailey Greatest Show On Earth», позднее - «Цирк Барнума и Бейли» (Barnum & Bailey Circus). Гвоздём программы был Джамбо, шеститонный африканский слон, купленный у лондонского зоопарка в 1882 году.
После смерти Барнума, в конце концов цирк был продан братьям Ринглинг 8 июля 1907 года за 400 000 долларов.
Барнум написал несколько книг, в том числе «The Humbugs of the World» (1865), «Struggles and Triumphs» (1869) и «The Art of Money-Getting» (1880).
Барнум опубликовал много редакций своей автобиографии (первая в 1854, последняя - в 1869). Кроме попыток продать их с целью получения прибыли, некоторые он просто раздавал друзьям и официальным лицам вместе со своими автографами. Такие экземпляры теперь представляют определенную ценность для коллекционеров. Другие издания расходились широким тиражом и играли рекламную роль для потенциальных посетителей цирковых представлений. В каждом следующем издании Барнум добавлял новые главы, покрывающие время с предыдущего издания. Иногда он мог подредактировать уже существующие главы. Его автобиография была исключительно откровенной для того времени и некоторыми признавалась как скандальная. Историографы обнаружили в автобиографиях Барнума совсем немного фактических ошибок, хотя они критикуют намеренное опускание Барнумом некоторых событий, недостаточное освещение некоторых подробностей, тенденциозность изложения и трактовки в свою пользу.
Широкое распространение своей автобиографии было одним из наиболее успешных методов Барнума для саморекламы. Автобиография была столь популярной, что некоторые люди считали нужным приобретать и читать каждую новую её редакцию. Некоторые коллекционеры были известны хвастовством, что в их библиотеке есть копии каждой из редакций. В конце концов Барнум отказался от требований на соблюдение его авторских прав, позволив другим издательствам печатать и продавать недорогие редакции. В конце XIX века число напечатанных в Северной Америке копий его автобиографии было на втором месте, следуя за Новым Заветом.
Часто называемый Королём Весёлого Надувательства («Prince of Humbugs»), Барнум не видел ничего неправильного в эстрадных артистах или торговцах, использующих уловки (humbugs - весёлое надувательство, как он это называл) в своей работе. Однако он презрительно относился к добыванию денег при помощи обычного мошенничества, особенно спиритизма и медиумов, широко распространённых в те дни. Являясь прообразом для фокусников Гарри Гудини и Джеймса Рэнди, Барнум открыто демонстрировал «уловки торговца», использующиеся медиумами для обмана и надувательства родственников усопших. В своей книге «The Humbugs of the World» он предложил 500 долларов вознаграждения любому медиуму, который сможет доказать способность к диалогу с мёртвыми без всякого обмана.
Политик и реформатор
Барнум активно принимал участие в политических распрях, предшествовавших Гражданской войне в США. Как уже упоминалось ранее, первым опытом Барнума в качестве импрессарио была его рабыня - Джойс Хет, а в 1850 году он участвовал в мистификации по сбыту зелья, которое (с его слов) должно было превратить чернокожих в белых.
К этому периоду относится организация Барнумом менестрель-шоу - выступлений белых актёров, загримированных под чернокожих. Он не только организовывал такие представления, но и оказал спонсорскую поддержку инсценировке политического романа писательницы Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома» (1853). В отличие от романа, спектакль (поставленный в здании Американского музея) заканчивался хэппи-эндом в виде освобождения от рабства Тома и его товарищей. Вдохновленный успехом этого представления, Барнум поставил ещё один спектакль по Бичер-Стоу.
К 1860 году Барнум вступил в ряды республиканской партии. Несмотря на прежние утверждения, что «политики всегда были мне неприятны», Барнум избрался в законодательное собрание штата Коннектикут в качестве республиканского депутата от города Фейрфилд (Fairfield) и прослужил в этом качестве два срока. При обсуждении направленной на искоренение рабства и наделение чернокожих избирательными правами тринадцатой поправки к американской конституции, Барнум выступил перед законодательным собранием с красноречивой речью, в которой утверждал, что «к человеческой душе нельзя относиться легкомысленно, будь она в теле китайца, турка, араба или готтентота - это всё та же бессмертная душа!»
В 1867 году Барнум баллотировался в Конгресс США, но безуспешно. В 1875 году его избрали мэром Бриджпорта на год. Его решительные действия на этом посту были направлены на улучшение водоснабжения и уличного газового освещения, а также на ужесточение законодательного регулирования проституции и оборота спиртных напитков. Барнум способствовал созданию городской больницы Бриджпорта (1878) и стал первым её директором.
Король надувательства
«Каждую минуту рождается ещё один простак» - таков был девиз этого человека.
В своей деятельности Барнум успешно использовал методы, активно применяющиеся в современной рекламе и маркетинге. Умело манипулируя слухами, он играл на человеческом любопытстве, зарабатывая на этом громадные прибыли. Как только интерес к очередной проделке Барнума начинал спадать, немедленно рождалась новая уловка, часто выстраивающаяся на предыдущей: когда гвоздь программы европейских гастролей, карлик Чарльз Страттон, внезапно начал расти, Барнум придумал и организовал грандиозное зрелище - свадьбу карликов, на которой Страттон женился на лилипутке Лавинии Уоррен. Билеты на это шоу по ценам были доступны только весьма богатым людям.
Средства массовой информации того времени, газеты, часто использовались Барнумом в весьма хитроумных вариантах. Путешествуя по Америке с мумией якобы настоящей русалки, он от имени некоего человека посылал письмо в газету, в которой описывал несколько событий из жизни городка, где останавливался передвижной цирк, обязательно включая в эти события и упоминание грандиозного фурора, вызванного среди жителей показом этой самой русалки.
В честь Барнума был назван психологический феномен (эффект Барнума).
Семья
Барнум был дважды женат, имел четырёх детей.
На протяжении своей жизни Барнум выстроил 4 дворца в Бриджпорте (штат Коннектикут), дав им названия: Iranistan, Lindencroft, Waldemere и Marina. Иранистан был наиболее выдающимся: причудливая роскошь, купола, башенки и ажурная лепнина, напоминающие Королевский Павильон в Брайтоне (Англия). Особняк был построен в 1848, но сгорел в 1857 году.
Барнум умер 7 апреля 1891 года и был погребён на кладбище Маунтан Гроув (Mountain Grove Cemetery) в Бриджпорте. У воды в Сисайд Парке в 1893 была установлена статуя в его честь, эту землю Барнум подарил парку в 1865.
(1891-04-07 ) (80 лет)Фи́неас Те́йлор Ба́рнум (англ. Phineas Taylor Barnum ; 5 июля , Бетел (англ.) русск. , Коннектикут , США - 7 апреля , Бриджпорт , Коннектикут , США) - американский шоумен , антрепренёр , крупнейшая фигура американского шоу-бизнеса XIX века. Снискал широкую известность своими мистификациями, организовал цирк своего имени.
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 5
Финеас родился в городе Бе́тел (Bethel , штат Коннектикут , США), где его отец содержал гостиницу и магазин. Первым делом Барнума стало содержание небольшой лавки, затем он занимался лотереей , широко распространённой в то время в Соединённых Штатах. После неудачи в этом занятии, он организовал в 1829 году еженедельную газету «The Herald of Freedom» (с англ. - «Глашатай свободы») в городе Данбери , штат Коннектикут . После нескольких исков о клевете, поданных на газету, и судебного разбирательства, которое закончилось для Барнума тюремным заключением, он переехал в Нью-Йорк ().
Нянечка Вашингтона
Барнум умело манипулировал вниманием публики. После того, как народ засомневался в достоверности утверждений Барнума, появились слухи, будто бы это не живая женщина, а искусно изготовленный робот-кукла. Публика вновь раскупала билеты на представления Барнума. Когда женщина умерла, Барнум устроил из вскрытия зрелище, куда пригласил профессоров и студентов-медиков, чтобы доказать всем, что Джойс не была роботом. В процессе вскрытия выяснилось, что ей было не более 80 лет, но тогда же поползли слухи о том, что Барнум ловко подменил куклу-робота на человеческое тело, чтобы не раскрывать пожелавшего анонимности изобретателя куклы.
Американский музей
Британская публика пришла в большое возбуждение. Не увидеть Генерала Тома Тама означало безнадежно отстать от моды, и с 20 марта по 20 июля «апартаменты» маленького Генерала в Египетском зале постоянно были переполнены, и сборы в этот период составляли около пяти сотен долларов в день, а порой значительно превосходили эту сумму. Однажды перед окнами выставки на Пиккадилли насчитали аж шестьдесят экипажей самых знатных горожан. Во всех иллюстрированных журналах красовались портреты маленького Генерала, в его честь называли польки и кадрили, о нём распевали песни.
Выдающимся примером его предприимчивости стало приглашение шведской певицы Дженни Линд (Jenny Lind ) в Америку со 150-ю концертами по 1000 долларов за каждый, с оплатой всех расходов антрепренёром. Турне началось в 1850 году и имело великолепный успех как для Линд, так и для Барнума.
Цирк Барнума и Бейли
Барнум вышел из эстрадного бизнеса в 1855 году , но, будучи вынужденным расплачиваться со своими кредиторами в 1857, вернулся к своему прежнему занятию. В он начал показывать великаншу Анну Свен . 13 июля 1865 года случился пожар , спаливший Американский музей Барнума дотла. Барнум быстро восстановил музей в другом месте Нью-Йорка, но и тот сгорел в марте 1868 года . Наконец в в Бруклине (современный район в Нью-Йорке) вместе с У. К. Коупом (William Cameron Coup ) он основал «P. T. Barnum’s Grand Traveling Museum, Menagerie, Caravan & Hippodrome» - объединение цирка, зверинца и шоу уродцев , в 1872 году провозгласившее себя «Величайшим шоу на Земле» (англ. «The Greatest Show on Earth» ). Шоу имело несколько вариаций названия: «Передвижная всемирная ярмарка Ф. Т. Барнума, великий римский ипподром и величайшее шоу на Земле», а после объединения в 1881 году с Джеймсом Бейли (англ. James Anthony Bailey ) и Джеймсом Л. Хатчинсоном (англ. James L. Hutchinson ) - «P.T. Barnum’s Greatest Show On Earth, And The Great London Circus, Sanger’s Royal British Menagerie and The Grand International Allied Shows United», вскоре сократившееся до «Barnum & London Circus» (Цирк Барнума и Лондона).
Среди выступавших в цирке диковин был русский Фёдор Евтищев родом из Санкт-Петербурга , мальчик с песьей мордой, принятый на работу Барнумом в 1884 году в возрасте 16 лет. Барнум сочинил для него историю, согласно которой мальчик не разговаривал, а лишь лаял и рычал на сцене.
После смерти Барнума, в конце концов цирк был продан братьям Ринглинг 8 июля 1907 года за 400000 долларов.
Автор и разоблачитель
Барнум написал несколько книг, в том числе «The Humbugs of the World» (1865), «Struggles and Triumphs» (1869) и «The Art of Money-Getting» (1880).
Барнум опубликовал много редакций автобиографии (первая в 1854, последняя - в 1869). Кроме попыток продать их с целью получения прибыли, некоторые он просто раздавал друзьям и официальным лицам вместе со своими автографами. Такие экземпляры теперь представляют определенную ценность для коллекционеров. Другие издания расходились широким тиражом и играли рекламную роль для потенциальных посетителей цирковых представлений. В каждом следующем издании Барнум добавлял новые главы, покрывающие время с предыдущего издания. Иногда он мог подредактировать уже существующие главы. Его автобиография была исключительно откровенной для того времени и некоторыми признавалась скандальной. Историографы обнаружили в автобиографиях Барнума совсем немного фактических ошибок, хотя они критикуют намеренное опускание Барнумом некоторых событий, недостаточное освещение некоторых подробностей, тенденциозность изложения и трактовки в свою пользу.
Широкое распространение автобиографии было одним из наиболее успешных методов Барнума для саморекламы. Автобиография была столь популярной, что некоторые люди считали нужным приобретать и читать каждую новую её редакцию. Некоторые коллекционеры были известны хвастовством, что в их библиотеке есть копии каждой из редакций. В конце концов Барнум отказался от требований на соблюдение его авторских прав, позволив другим издательствам печатать и продавать недорогие редакции. В конце XIX века число напечатанных в Северной Америке копий его автобиографии было на втором месте, следуя за Новым Заветом.
Часто называемый Королём Весёлого Надувательства («Prince of Humbugs»), Барнум не видел ничего неправильного в эстрадных артистах или торговцах, использующих уловки (humbugs - весёлое надувательство, как он это называл) в своей работе. Однако он презрительно относился к добыванию денег при помощи обычного мошенничества , особенно спиритизма и медиумов , широко распространённых в те дни. Являясь прообразом для фокусников Гарри Гудини и Джеймса Рэнди , Барнум открыто демонстрировал «уловки торговца», использующиеся медиумами для обмана и надувательства родственников усопших. В своей книге «The Humbugs of the World» он предложил 500 долларов вознаграждения любому медиуму, который сможет доказать способность к диалогу с мёртвыми без всякого обмана.
Политик и реформатор
Барнум активно принимал участие в политических распрях, предшествовавших Гражданской войне в США . Как уже упоминалось ранее, первым опытом Барнума в качестве импресарио была его рабыня - Джойс Хет, а в 1850 году он участвовал в мистификации по сбыту зелья, которое (с его слов) должно было превратить чернокожих в белых.
К этому периоду относится организация Барнумом менестрель-шоу - выступлений белых актёров, загримированных под чернокожих. Он не только организовывал такие представления, но и оказал спонсорскую поддержку инсценировке политического романа писательницы Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома » (). В отличие от романа, спектакль (поставленный в здании Американского музея) заканчивался хэппи-эндом в виде освобождения от рабства Тома и его товарищей. Вдохновлённый успехом этого представления, Барнум поставил ещё один спектакль по Бичер-Стоу.
Семья
Барнум был дважды женат, имел четырёх детей.
На протяжении своей жизни Барнум выстроил 4 дворца в
Своего имени.
Шоумен
Финеас родился в городе Бе́тел (Bethel , штат Коннектикут , США), где его отец содержал гостиницу и магазин. Первым делом Барнума стало содержание небольшой лавки, затем он занимался лотереей , широко распространённой в то время в Соединённых Штатах. После неудачи в этом занятии, он организовал в 1829 году еженедельную газету «The Herald of Freedom» (с англ. - «Глашатай свободы») в городе Данбери , штат Коннектикут . После нескольких исков о клевете, поданных на газету, и судебного разбирательства, которое закончилось для Барнума тюремным заключением, он переехал в Нью-Йорк ().
Нянечка Вашингтона
Барнум умело манипулировал вниманием публики. После того, как народ засомневался в достоверности утверждений Барнума, появились слухи, будто бы это не живая женщина, а искусно изготовленный робот-кукла. Публика вновь раскупала билеты на представления Барнума. Когда женщина умерла, Барнум устроил из вскрытия зрелище, куда пригласил профессоров и студентов-медиков, чтобы доказать всем, что Джойс не была роботом. В процессе вскрытия выяснилось, что ей было не более 80 лет, но тогда же поползли слухи о том, что Барнум ловко подменил куклу-робота на человеческое тело, чтобы не раскрывать пожелавшего анонимности изобретателя куклы.
Американский музей
После периода неудач в он приобретает Американский музей Скуддера, расположенный в Нью-Йорке на пересечении Бродвея и Энн-стрит . После значительного расширения экспозиций, переименованное в Американский музей Барнума , это место становится одним из наиболее популярных выставочных комплексов в Соединённых Штатах. Особого успеха Барнум добивается в 1842 году с показом знаменитого лилипута Чарльза Страттона (Charles Stratton
), выступавшем под сценическим псевдонимом Генерал Том-Там (General Tom Thumb
), а также «русалки с островов Фиджи » (Fiji mermaid
), которую он демонстрировал в сотрудничестве со своим бостонским коллегой Мозесом Кимболлем (Moses Kimball
). В коллекцию также входили уникальные сиамские близнецы Чанг и Энг Банкеры. В 1843 году Барнум нанял танцовщицу Ду-Хам-Ми (англ. Do-Hum-Me
), индейскую девушку, дочь вождя племени саков.На протяжении 1844-1845 Барнум гастролировал с выступлениями Страттона по Европе. При посещении Англии он удостоился приглашения к королеве Виктории .
Британская публика пришла в большое возбуждение. Не увидеть Генерала Тома Тама означало безнадежно отстать от моды, и с 20 марта по 20 июля «апартаменты» маленького Генерала в Египетском зале постоянно были переполнены, и сборы в этот период составляли около пяти сотен долларов в день, а порой значительно превосходили эту сумму. Однажды перед окнами выставки на Пиккадилли насчитали аж шестьдесят экипажей самых знатных горожан. Во всех иллюстрированных журналах красовались портреты маленького Генерала, в его честь называли польки и кадрили, о нем распевали песни.
Выдающимся примером его предприимчивости стало приглашение шведской певицы Дженни Линд (Jenny Lind ) в Америку со 150-ю концертами по 1000 долларов за каждый, с оплатой всех расходов антрепренёром. Турне началось в 1850 году и имело великолепный успех как для Линд, так и для Барнума.
Цирк Барнума и Бейли
Барнум вышел из эстрадного бизнеса в 1855 году , но, будучи вынужденным расплачиваться со своими кредиторами в 1857, вернулся к своему прежнему занятию. В он начал показывать великаншу Анну Свен . 13 июля 1865 года случился пожар , спаливший Американский музей Барнума дотла. Барнум быстро восстановил музей в другом месте Нью-Йорка, но и тот сгорел в марте 1868 года . Наконец в в Бруклине (современный район в Нью-Йорке) вместе с У. К. Коупом (William Cameron Coup
) он основал «P. T. Barnum’s Grand Traveling Museum, Menagerie, Caravan & Hippodrome»
- объединение цирка, зверинца и шоу уродцев , в 1872 году провозгласившее себя «Величайшим шоу на Земле» (англ. «The Greatest Show on Earth»
). Шоу имело несколько вариаций названия: «Передвижная всемирная ярмарка Ф. Т. Барнума, великий римский ипподром и величайшее шоу на Земле», а после объединения в 1881 году с Джеймсом Бейли (англ. James Anthony Bailey
) и Джеймсом Л. Хатчинсоном (англ. James L. Hutchinson
) - «P.T. Barnum’s Greatest Show On Earth, And The Great London Circus, Sanger’s Royal British Menagerie and The Grand International Allied Shows United», вскоре сократившееся до «Barnum & London Circus»
(Цирк Барнума и Лондона).Среди выступавших в цирке диковин был русский Фёдор Евтищев родом из Санкт-Петербурга , мальчик с песьей мордой, принятый на работу Барнумом в 1884 году в возрасте 16 лет. Барнум сочинил для него историю, согласно которой мальчик не разговаривал, а лишь лаял и рычал на сцене.
После смерти Барнума, в конце концов цирк был продан братьям Ринглинг 8 июля 1907 года за 400000 долларов.
Автор и разоблачитель
Барнум написал несколько книг, в том числе «The Humbugs of the World» (1865), «Struggles and Triumphs» (1869) и «The Art of Money-Getting» (1880).
Барнум опубликовал много редакций автобиографии (первая в 1854, последняя - в 1869). Кроме попыток продать их с целью получения прибыли, некоторые он просто раздавал друзьям и официальным лицам вместе со своими автографами. Такие экземпляры теперь представляют определенную ценность для коллекционеров. Другие издания расходились широким тиражом и играли рекламную роль для потенциальных посетителей цирковых представлений. В каждом следующем издании Барнум добавлял новые главы, покрывающие время с предыдущего издания. Иногда он мог подредактировать уже существующие главы. Его автобиография была исключительно откровенной для того времени и некоторыми признавалась скандальной. Историографы обнаружили в автобиографиях Барнума совсем немного фактических ошибок, хотя они критикуют намеренное опускание Барнумом некоторых событий, недостаточное освещение некоторых подробностей, тенденциозность изложения и трактовки в свою пользу.
Широкое распространение автобиографии было одним из наиболее успешных методов Барнума для саморекламы. Автобиография была столь популярной, что некоторые люди считали нужным приобретать и читать каждую новую её редакцию. Некоторые коллекционеры были известны хвастовством, что в их библиотеке есть копии каждой из редакций. В конце концов Барнум отказался от требований на соблюдение его авторских прав, позволив другим издательствам печатать и продавать недорогие редакции. В конце XIX века число напечатанных в Северной Америке копий его автобиографии было на втором месте, следуя за Новым Заветом.
Часто называемый Королём Весёлого Надувательства («Prince of Humbugs»), Барнум не видел ничего неправильного в эстрадных артистах или торговцах, использующих уловки (humbugs - весёлое надувательство, как он это называл) в своей работе. Однако он презрительно относился к добыванию денег при помощи обычного мошенничества , особенно спиритизма и медиумов , широко распространённых в те дни. Являясь прообразом для фокусников Гарри Гудини и Джеймса Рэнди , Барнум открыто демонстрировал «уловки торговца», использующиеся медиумами для обмана и надувательства родственников усопших. В своей книге «The Humbugs of the World» он предложил 500 долларов вознаграждения любому медиуму, который сможет доказать способность к диалогу с мёртвыми без всякого обмана.
Политик и реформатор
Барнум активно принимал участие в политических распрях, предшествовавших Гражданской войне в США . Как уже упоминалось ранее, первым опытом Барнума в качестве импресарио была его рабыня - Джойс Хет, а в 1850 году он участвовал в мистификации по сбыту зелья, которое (с его слов) должно было превратить чернокожих в белых.
К этому периоду относится организация Барнумом менестрель-шоу - выступлений белых актёров, загримированных под чернокожих. Он не только организовывал такие представления, но и оказал спонсорскую поддержку инсценировке политического романа писательницы Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома » (). В отличие от романа, спектакль (поставленный в здании Американского музея) заканчивался хэппи-эндом в виде освобождения от рабства Тома и его товарищей. Вдохновлённый успехом этого представления, Барнум поставил ещё один спектакль по Бичер-Стоу.
Семья
Барнум был дважды женат, имел четырёх детей.
На протяжении своей жизни Барнум выстроил 4 дворца в Бриджпорте (штат Коннектикут), дав им названия: Iranistan, Lindencroft, Waldemere и Marina. Иранистан был наиболее выдающимся: причудливая роскошь, купола, башенки и ажурная лепнина, напоминающие Королевский павильон в Брайтоне (Англия). Особняк был построен в 1848, но сгорел в 1857 году.
Барнум умер 7 апреля 1891 года и был погребён на кладбище Маунтен-Гроув (англ. Mountain Grove Cemetery ) в Бриджпорте. У воды в Сисайд Парке в 1893 была установлена статуя в его честь, эту землю Барнум подарил парку в 1865 году.
См. также
Образ Финеаса Барнума в кино
- «Банды Нью-Йорка » / «Gangs of New York» (США , Германия , Великобритания , Нидерланды , Италия ; ) режиссёр Мартин Скорсезе , в роли Финеаса Барнума - Роджер Эштон-Гриффитс .
Напишите отзыв о статье "Барнум, Финеас Тейлор"
Примечания
В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu"on a pu avoir envers vous, pensez que c"est votre pere… peut etre a l"agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n"oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c"est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l"espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C"est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C"est la ceremonie de l"extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.Последнее обновление: 08/11/2012
В семье лавочника Барнума, жившего в городке Бетел штата Коннектикут, 5 июля 1810 г. родился сын, которого назвали Финеасом Тейлором. Никто и не предполагал тогда, что мальчик-то у Барнумов родился незаурядный. Папаша Финеаса был известный на весь город весельчак и балагур, а его дядя, брат матери, славился как редкий рассказчик сказок и фантастических историй.
Финеас Барнум прибавил к этим невиннейшим способностям родственников редкую даже для Америки деловую хватку, проявленную им в самом раннем возрасте. Свой собственный бизнес он начал уже в 13 лет, устраивая лотереи для сверстников и ребят постарше. Призами служили бракованные товары из запасников отцовской лавки.
Обладая редким даром убеждения, Финеас всегда создавал ажиотаж вокруг очередного розыгрыша и преподносил победителю всякую дрянь как редкий по ценности выигрыш, так что его еще и благодарили за это. К совершеннолетию он расширил дело, ловко распространяя билеты собственной лотереи среди взрослых жителей штата, одновременно управляя унаследованной от отца лавкой и издавая газету «Герольд свободы». Но вскоре власти штата запретили лотереи. Управлять сельской лавкой Финеасу показалось скучным, и он отправился попытать счастья «в большой город».
В Нью-Йорке Финеас дебютировал скромно: содержал пансион и в доле с партнером владел москательной лавкой. Но не его масштаба были эти занятия! Финеас неустанно искал, но не находил «свой шанс». И он решил создать его сам. В 1835 г. в Филадельфии он купил у некоего мистера Линдсена старую рабыню-негритянку, заплатив за нее 1 тыс. долларов, сумасшедшие по тем временам деньги! Звали ее Джойс Хет. Он придумал для этой дряхлой старухи историю, которая должна была стать и сказкой, и былью, и сном, и явью.
В Нью-Йорке как раз начинала работу выставка, куда Барнум и привез бабушку Джойс в качестве живого экспоната. Будучи ее импресарио, он утверждал, что Джойс Хет 161 год и что она была нянькой малолетнего Вашингтона, будущего генерала и президента. Финеас заставил Джойс выучить назубок биографию великого американца и сочиненную для нее легенду, и дело пошло.
Организуя это дело, Барнум использовал зарождающийся в тогдашней американской прессе стиль, названый впоследствии «американским журнализмом». Редакторы газет «Нью-Йорк Сан» и «Нью-Йорк Морнинг Геральд» делали тогда ставку в своем бизнесе не на продажную цену газеты, а на ее массовость, рассчитывая получать доход с рекламы и объявлений. Снизив розничную цену на газеты, они резко увеличили тиражи, а интерес читателей поддерживали, публикуя сенсационные новости.
На радость газетам в городе появился Барнум со своей подопечной! Репортеры писали об этом «феномене» взахлеб и наперегонки, часто додумывая детали, отчего легенда становилась еще «правдивее и красивее». Начитавшийся газетных отчетов о выставке народ повалил валом, оставляя в кассе деньги за входные билеты.
Через некоторое время интерес к аттракциону угас, он утратил популярность. Однако Финеас заранее припас для публики сюрприз: в тех же газетах появились его публикации, от имени «группы авторитетных ученых», с …«разоблачениями трюка Барнума». В них с гневом и горечью говорилось о легковерности обывателя, доказывалось, что люди столько не живут и что эта Хет и не человек вовсе, а… искусно сделанная механическая кукла.
Публика снова ринулась на выставку, чтобы теперь уже «посмотреть на куклу» и подивиться тому, «как их ловко надули в первый раз», снова наступив на те же грабли. Неизвестно, сколько бы так продолжалось и какие коленца еще мог выкинуть Финеас, выжимая деньги из истории со старой негритянкой, но в один из дней Джойс Хет, задремав, больше не проснулась.
Наступил щекотливый момент: теперь-то можно было точно установить кукла эта женщина или нет. Но Барнум не дрогнул и пригласил на вскрытие виднейших патологоанатомов, а в качестве свидетелей – медицинский факультет университета и репортеров. Результаты вскрытия были опубликованы в газетах:
Джойс Хет была признана человеком, женщиной негроидной расы, имевшей возраст около 80 лет. Но в тот же день в конкурирующих изданиях, корреспондентов которых Барнум не пригласил, появились статьи, утверждающие, что труп был украден и подменен и сделано это из-за обязательств импресарио перед тайным владельцем куклы, который не желал раскрывать свои секреты!
Две группы газет вступили в ожесточенный спор, вскоре «перешили на личности» и долго еще «сражались», высказывая давние обиды и претензии, позабыв уже, из-за чего собственно и схлестнулись. А Финеас в это время «тихонько отошел в сторону» вместе с денежками, вырученными за аттракцион.
В 1841 г. он вложил деньги в приобретение здания и коллекций Американского музея в Нью-Йорке, который к тому времени окончательно разорился и пребывал в запустении. Новый владелец совершенно преобразил его, сделав самым посещаемым заведением в Нью-Йорке. Это был скорее паноптикум, «выставка редкостей», если угодно, «кунсткамера».
Днем здесь демонстрировались экспонаты: разного рода панорамы и диорамы, «белый негр», «руноносная лошадь», «русалка с острова Фиджи», «Ниагарский водопад в миниатюре», «мумии фараонов» и другие штуки. Вечером же шла «особенная программа». Публике демонстрировали опыты из области «занимательной физики и химии», искусственных насекомых, выдававшихся за дрессированных. Ученые собаки голосами своих дрессировщиков (тайных чревовещателей) «говорили по-английски».
Демонстрировались удивительные и забавные автоматы, которые сменяла труппа «цыган-альбиносов». Соревновались жонглеры, выставлялись карлики и великаны, волосатые женщины и дикари. Публика выла от восторга! При жизни Барнума «американский музей редкостей» посетили 4 млн человек, притом что население страны тогда едва составляло 40 млн. Вот тогда он и получил титул «Король пуффа, или веселого надувательства». Для его деятельности был даже придуман специальный термин hambug, в приблизительном переводе означающий смешение понятий шарлатанства, плутовства и рекламы.
Финеас Тейлор Барнум был первооткрывателем многих приемов в рекламе, которыми по сию пору пользуются те, кто проводит рекламные акции и PR-кампании. «Если у тебя есть пятерка перед началом какого-то дела, вложи 4,50 в рекламу этого дела», – любил говаривать Барнум.
Он по-прежнему ценил прессу. Старался дружить с репортерами газет, всегда крутившимися вокруг него с расчетом на сенсацию. Когда секреты доверить никому было нельзя, Барнум «брался за перо сам».
Рекламируя одно из самых наглых своих надувательств – «русалку с островов Фиджи», феноменальное существо с рыбьим телом и головой человека, – он рассылал в Нью-Йоркские газеты письма из провинциальных городов, где на гастролях побывала труппа его «музея редкостей».
В письмах сообщались реальные «новости с мест» и между прочим помещалась строчка-другая о гастролях музея, о женщине с рыбьим телом, которую якобы можно было подробно осмотреть вблизи и даже потрогать руками. Многие редакторы, проверив информацию и убедившись в том, что описывались действительные факты, запускали эти сообщения в газету.
Местные происшествия мало интересовали ньюйоркцев, а вот сведения о феномене запоминались, и когда появлялось объявление, что фиджийская русалка доставлена в Нью-Йорк, у Барнума опять были аншлаги. Когда же ажиотаж спадал, в ход шли новые трюки, которые даже получили название как «барнумизмы», они сами по себе были частью представления.
Трюк с кирпичами родился в голове «их Рекламного Величества» спонтанно. Однажды к Барнуму подошел на улице нищий и попросил 10 центов, но в ответ получил предложение заработать полтора доллара. «Для этого, – наставлял его Барнум тоном своего дяди-сказочника, – ты должен взять пять кирпичей. Положи один из них вон там, на углу Бродвея и Энн-стрит, другой – рядом с музеем, третий – чуть дальше по улице, а четвертый – возле собора Святого Павла.
Пятый кирпич возьми в руки и ходи между этими пунктами, каждый раз меняя кирпич. Кто бы тебя ни спрашивал, зачем ты это делаешь – молчи! Но как только услышишь бой часов на башне собора, прямо с кирпичом пулей лети в музей. Предъяви на входе мою записку и обходи все залы. Потом начинай снова менять кирпичи!»
Нищий взялся за дело и через полчаса на него обратили внимание несколько прохожих, которые стали расспрашивать его. Он гордо хранил молчание, а те, пожираемые праздным любопытством, шли за ним как привязанные. За ними потянулись другие, спрашивавшие уже у тех, кто шел за нищим: «Что случилось?» Вскоре собралась толпа человек в пятьсот! Когда часы пробили, улица вокруг музея была полна народу.
Под бой часов нищий бросился в музей, многие побежали за ним, уплатили за билеты и пошли по залам, разглядывая старую экспозицию. Нищий работал целую неделю, приводя клиентов, пока не подвезли очередные «феномены» и народ не повалил «на новенькое» сам.
Барнум неустанно искал эти «новинки». Для многих уродцев и калек он стал своего рода спасителем, давая возможность попросту выжить, заработать, демонстрируя себя. Некоторые даже сколотили с его помощью огромные состояния.
В 1842 г. в родном штате он нашел карлика Чарльза Страттона (1838–1883), который имел рост 63,5 см и вес 7 кг. Привезя его в Нью-Йорк, Барнум стал действовать уже проверенным способом. Газеты давали огромные анонсы о прибытии чуда природы, и вскоре у музея выстроилась очередь в 30 тыс. человек, желавших заплатить мистеру Барнуму за то, чтобы взглянуть на маленького человечка, который экспонировался под псевдонимом «генерал Том Пусс». Правда, все-таки ходили слухи, что в роли карлика Барнум возил четырехлетнего мальчишку, которому подправил метрику, сделав его взрослым. После ошеломляющего успеха в Нью-Йорке Барнум и «генерал» отправились по США, делая гигантские сборы, а потом махнули в Европу.
Не привыкшие к «американским штучкам» европейские газетчики исправно писали все, что сообщал им импресарио «генерала Пусса», раздувая интерес публики к карлику, и на диковинку пожелали взглянуть даже коронованные особы. Барнум и «генерал Пусс» были представлены при французском дворе, а во время гастролей в Англии были приглашены на королевский прием, удостоившись аудиенции самой королевы Виктории! Доходы Барнума росли. Но Чарли стал неожиданно расти, вымахав до 102 см при весе 32 кг. Завершением многолетнего триумфального показа миру «генерала Пусса» стало шоу «Свадьба карликов».
В 1863 г. «генерал Пусс» обвенчался с еще меньшей, чем он сам, карлицей Лавинией Уоррен. Посмотреть на венчание в епископском костеле Нью-Йорка пожелали многие. Число приглашенных ограничили двумя тысячами, опасаясь давки в храме. Приглашения стоили огромных денег. Чтобы посмотреть на процессию, выходящую из дверей церкви, тоже надо было платить. Казалось, весь Нью-Йорк сбежался в тот день на площадь перед церковью, даже сам президент Линкольн заинтересовался свадьбой, прислав карликам богатый подарок и пригласив парочку в Белый дом. Мистер Барнум сопровождал своих подопечных во время этого визита, был представлен лично президенту и удостоился его рукопожатия.
чвадьба карликовТом Пусс, став миллионером, «оставил сцену» и зажил спокойной, размеренной жизнью. Он умер в роскошном имении в Мидлпорте, унеся в могилу тайну Барнума.
Но Том Пусс был лишь одной из звезд его труппы. Были и другие: двое сросшихся близницов Чанг и Энг Банкеры, которые именно на афишах были впервые названы «сиамскими близнецами», бородатая девочка, безногий джентльмен, «живой скелет» – самый худой человек, феноменальные толстяки и другие.
Пробыв несколько сроков в Конгрессе штата, в 1871 г. в Бруклине (Нью-Йорк) Барнум совместно с В.К. Купом открыл свое самое значительное предприятие – цирк «Величайшее шоу на Земле». Цирк имел типично американский размах: представления шли одновременно на двух рингах. После слияния в 1881 г. с цирком Джеймса А. Бэйли образовался всемирно знаменитый цирк «The Barnum and Baily Circus». В нем одновременно на трех рингах выступали многие из тех, чьи имена вошли в историю.
Для участия в шоу зверей Барнум приобрел за 10 тыс. долларов «самого большого в мире слона», по кличке Джумбо. До того шеститонный гигант жил целых 20 лет в лондонском зоопарке. Теперь спокойная жизнь для Джумбо кончилась – на долгие годы он стал гвоздем программы в шоу цирка. В провинции представления труппы начинались с того, что, пока возводились шапито, Джумбо запрягали в плуг, и лично Барнум, припоминая детство на ферме, начинал пахать на слоне.
Сельское население, шокированное невиданным зрелищем, сбегалось со всей округи, что обеспечивало аншлаги в самых отдаленных местностях, куда только забиралась трупа. В городах же была привычно задействована пресса, породившая в стране настоящую «джумбоманию», – и до сих пор на сленге специалистов по рекламе слово «Jumbo» означает нечто огромное, колоссальное. Джумбо и впрямь был колоссом и доход принес новому хозяину немалый – за время своих выступлений «заработал» для мистера Барнума миллион долларов.
Лавры Барнума многим не давали покоя. Со временем у него появились подражатели, ставшие конкурентами. Так археолог и палеонтолог Джордж Холл в 1868 г., зная о популярности в обществе разговоров о великанах, якобы некогда населявших землю, решил устроить мистификацию.
Как-то раз в карьере, где Холл искал окаменелости, он увидал каменную глыбу, чем-то напоминавшую человеческую фигуру. Решив устроить розыгрыш, он нанял рабочих, перевез камень в Чикаго и спрятал его в сарае на окраине города. Пригласив резчика по камню и двух его помощников и взяв с них клятву о молчании, он поручил им обработать камень так, чтобы человеческая фигура стала видна яснее.
Резчики подошли к делу творчески, постаравшись придать фигуре великана такой вид, словно тот скончался в страшных муках: тело было как бы скрючено в агонии, правая рука прижата к животу. Были отработаны тончайшие детали: ногти на руках и ногах, половые органы, ноздри, были даже нанесены «поры на окаменевшей коже». Камень обработали серной кислотой и чернилами, отчего он приобрел «древний вид».
«Окаменелого великана» тайно отвезли на ферму к брату Холла. Ночью братья закопали «великана» между домом и амбаром, договорившись через год его «обнаружить». По случайному совпадению, на соседней ферме при земляных работах нашли окаменевшие кости, возраст которых исчислялся миллионами лет, об этом писали во всех газетах. Лучшей «предварительной рекламы» и придумать было нельзя!
По прошествии года компания фальсификаторов наняла двух рабочих и поручила им выкопать колодец как раз на том месте, где они закопали «великана». Через некоторое время рабочие наткнулись на «окаменевшего гиганта», и эта новость мигом облетела всю округу. К ферме Ньюэлла потянулись любопытные, а тот поставил тент над камнем и стал взимать плату по 25 центов. Через два дня местная газета Syracuse Journal опубликовала материал о «каменном великане» и Ньюэлл поднял цену до 50 центов.
На ферму понаехали специалисты по древностям, священники, преподаватели колледжей, ну и само собой, репортеры. Мнения разделились: одни считали «великана» окаменелым человеком, другие очень древней статуей. Через неделю про «великана» знала уже вся страна и этот камень у «хозяина» выкупил консорциум из пяти человек во главе с банкиром Ханнумом. Новые владельцы привезли «великана» в Сиракузы (штат Нью-Йорк) и поместили в выставочном зале, беря за вход плату в один доллар.
Прослышав про этот «феномен», Барнум отправил в Сиракузы на разведку своего человека. Агент, побывав на выставке, оценил наплыв зрителей и доложил шефу, что дело стоящее. Финеас предложил консорциуму 50 тыс. за их экспонат, но владельцы «великана» не соглашались ни за какие деньги. Тогда «король», со свойственной ему предприимчивостью, нанял бригаду резчиков, купил подходящую каменную глыбу и они ему вырезали копию «великана», которую тот и выставил в своем музее, запустив через газеты «пулю», что, де, сиракузский консорциум продал-таки ему «великана» за 50 тыс., а теперь дурит легковерных, выставляя подделку.
Народ хлынул к Барнуму, чтобы посмотреть «на настоящего каменного великана», газеты повели затяжную дискуссию о том, какой из «великанов» подлинный, подогревая интерес к делу. Ханнум, давая интервью репортеру, раздраженно сказал: «Каждую минуту на Земле рождается по одному олуху, спешащему отдать свои деньги таким типам, как Барнум!»
Консорциум подал в суд на Барнума, обвиняя его в диффамации – зачем он обозвал подлинник великана подделкой? Но на суд явился тот, кто затеял всю эту шутку, палеонтолог Холл, который и раскрыл все секреты. Суд не нашел причин для удовлетворения иска, т.к. «великан» и впрямь был подделкой. От всей этой истории уцелела только одна фраза, ставшая крылатой: «Каждую минуту рождается один олух», но имя произнесшего ее Ханнума кануло в Лету, и авторство этих слов стали приписывать Барнуму.
Несмотря на чрезвычайную ловкость, не все в жизни «короля» шло гладко: трижды его заведения сгорали вместе со всеми экспонатами, а в 45 лет Барнум обанкротился. Но каждый раз снова наживал миллионы, находя нечто спасительное, «новенькое». Он зарабатывал деньги и на небывалом успехе написанных им нескольких автобиографических книг: «Жизнь Ф.Т. Барнума, описанная им самим», «Воспоминания» и др., выдержавших множество переизданий.
Случалось в его жизни и горе: смерть первой жены и двух из четырех его детей. Но он не сломался и в книгах о своей жизни писал так: « Я был рабочим на ферме, продавцом в лавке, директором театра, президентом банкирского дома. Сиживал я в тюрьме, живал в апартаментах, познал и нищету, и богатство. Я объехал Новый и Старый Свет, видел разных людей. И хотя порой мне приходилось получать весьма горькие уроки, но вообще-то у меня была очень веселая жизнь».
Славу он стяжал воистину мировую! Письмо, отправленное из Новой Зеландии в США, с адресом: «Мистеру Барнуму, Америка», легко нашло его. Генерал Грант, герой Гражданской войны, дважды бывший президентом США, рассказывал, что во время мирового турне его везде спрашивали, знаком ли он с Барнумом?
В наследство потомкам кроме рассказов о похождениях Барнума, массы профессиональных англоязычных терминов в области маркетинга и рекламы, созданных при живейшем участии этого веселого шарлатана, досталось и понятие «эффект Барнума». Кстати именно этот эффект лежит в основе того, что «сбываются гороскопы», предсказания, «вещие сны» и прочее в таком роде, поскольку «человек склонен принимать на свой счет общие, расплывчатые, банальные утверждения, если ему их уверенно преподносят как результат каких-то непонятных ему действий и фактов, сдобренных ритуальным или «научным» соусом». Сам же Финеас Барнум говорил проще: «Люди охотно позволяют себя дурачить, если это их забавляет». Таким образом, по крайней мере 82 млн человек прекрасно позабавились – именно столько людей посетили его представления во всем мире.
Удалившись на покой, он прожил в родном городе Бетел остаток дней бодрым и деятельным старичком и умер в 1891 г. Но и после смерти приключения Барнума не окончились! При жизни, охотясь за редкостями, он пытался купить то гроб Магомета, то саркофаг Александра Македонского, то прах Христофора Колумба, чтобы выставить их в своем музее, а после его смерти уже его тело попытались выкопать из могилы и украсть. Двое содержателей «передвижного цирка редкостей» хотели забальзамировать труп Барнума и провести его мумию по городам и весям, рассчитывая на этом заработать. Родственникам пришлось попросить выставить возле могилы Ф.Т. Барнума специальный караул из четырех полицейских, чтобы его величество король рекламы и веселого надувательства мог истлеть спокойно в земле родного штата.
И все же от участи «музейного экспоната» Барнуму увернуться не удалось, такова ирония судьбы! В родном штате, в городе Бриджпорт, том самом, где он обнаружил своего феноменального карлика, в доме № 804 по улице Мэйн открыт музей цирка Барнума. В нем, помимо вещей и документов самого Барнума, находятся остатки его прежних коллекций редкостей: фотографии прежних звезд шоу, вещички «генерала Пусса» и т.п. Он стал такой же достопримечательностью штата, как музей Марка Твена в Хартфорде, первая подводная лодка «Наутилус», выставленная в Кротоне, и другие приманки для туристов, используемые в Коннектикуте, родине хитрых и предприимчивых янки.
Есть что сказать? Оставть комментарий!.
