Великая история синего цвета

2017-12-09 16:01:06

«Чем глубже синий цвет, тем сильнее он зовет человека в бесконечность, будит в нем стремление к чистому и, наконец, к сверхъестественному. Синий – это типично небесный цвет». время поговорить о любимом цвете Василия Кандинского, имеющем свою, совершенно уникальную историю в мире искусства.

Невидимый синий.

В прошлый раз мы коснулись того, что синий цвет в искусстве прошлого существовал весьма загадочно. Он то игнорировался, то использовался не там, где нужно. Синий являлся синонимом черному, точно также, как желтый - белому. В греческом и латинском языках практически не возможно найти этому цвету название. в то время как для триады белый-красный-черный имеется по несколько обозначений. Для описания очевидно синих вещей (растений, минералов) греческие авторы используют названия других цветов. Такое ощущение, что либо вместо синего они видели другие цвета, либо намеренно его игнорировали. Разумеется, ни то ни другое не верно. Древние греки видели окружающий мир идентично европейцу XX столетия, никакие этнические различия не меняли их зрительные качества настолько сильно, а проблема синего цвета не имела личного характера. Тут речь о культурных, социальных, и идеологических различиях, мешающих древним людям воспринимать синий цвет самостоятельно.

Первое появление.

Египетский синий был изобретен еще в III тысячелетии до н.э., изготавливался он из песка и меди, перемолотых в порошок. В древнем Риме синий цвет откровенно не любили, он ассоциировался с черным, то есть с трауром, смертью, порой уродством. По этой причине носить синий цвет было чем-то вопиющим. Голубые глаза были предметом неуважения, физическим недостатком. Свидетельством порочности у женщин и женоподобия у мужчин. В театре голубые глаза часто использовались для создания комических персонажей. В эпоху раннего Средневековья синий цвет категорически не мог быть включен в систему богослужебных цветов. Система сложилась гораздо раньше, чем восприятие синего отдельным цветом, а укоренившиеся к тому моменту стереотипы сделали реабилитацию синего невозможной. Церковь не уделяла ни малейшего, даже самого крошечного места для этого цвета. Католическая литургия всегда была построена на пресловутых трех цветах (догадайтесь каких), правда, по будням их позволялось разбавлять зеленым. Выходит, даже у зеленого цвета было больше прав. При том, что в природе превалируют оба цвета и часто сочетаются вместе.

"Золотой век" синего.

В начале второго тысячелетия, и в особенности начиная с XII века, синий в западноевропейской культуре перестает быть второстепенным и редко используемым цветом, каким он был в Древнем Риме и в эпоху раннего Средневековья. Отношение к нему меняется на прямо противоположное: синий становится модным, аристократическим цветом и даже, по мнению некоторых авторов, прекраснейшим из цветов. За несколько десятилетий его экономическая ценность многократно возросла, его все активнее используют в одежде, он занимает все большее место в художественном творчестве. Столь неожиданная и разительная перемена свидетельствует о том, что та иерархия цветов, что занимала место в системах человеческого восприятия столько лет, была полностью реорганизована.

Под волной вдохновения было изобретено необъятное количество трактовок синего. Синий символизирует истину, божественную силу, чистый разум, святость. Иконография распределяет оттенки синего за отдельными персонажами Нового Завета.  В первые десятилетия XIII века вдохновленные представители власти начинают облачаться в лазурные цвета. Вспомните о еще недавнем несправедливом обращении с синим цветом, которое было два или три поколения назад. А сейчас великий король Франции, Людовик Святой, становится первым королем, облачившимся в синие одеяния. Начиная с загробного, тлетворного и вытесняемого цвета, синий дорос до главного символа божественности.

Финансовый рост.

В эпоху Возрождения появилось название для наиболее ценного на тот момент пигмента - лазурита. Ультрамариновая краска изготавливалась из самого дорогого на тот момент минерала, ляпис-лазури, что продавался по стоимости пятикратно своему весу. Еще с VI века он доставлялся в Европу только из Афганистана, где происходила его добыча и переработка. Проделывая Великий Шелковый Путь и попадая на европейский рынок, ультрамариновая краска становилось товаром люксового сегмента. Лазурит, из-за его исключительной редкости использовали экономно, и часто его берегли для богатых покровителей, а покупать могли наиболее процветающие художники.

Синий в эпоху современности и наши дни.

Для романтиков, в особенности немецких, синий цвет, как и фиолетовый имеет крайне мощную положительную символику. Это цвет прозаиков и поэтов, влюбленных в неведомое. "Цвет таинственной души мира" - так романтики воспевают синий, восхищаясь всем разнообразием его оттенков. Все достоинства синего раскрываются в максимальной полноте уже в конце XIX - начале XX в. Голубой считается самым красивым оттенком синего. Романтизм наделяет голубой цвет своего рода религиозным смыслом. На момент написания "Юного Вертера", где Гёте одевает своего героя в синий фрак, синий - был самым модным в Германии 1770-х годов. Ошеломительный успех книги еще больше способствует усилению этой моды. Так синий и получил распространение по всей Европе.

Пабло Пикассо обратился к синему цвету и создал "голубой период" тогда, когда двигателем его творчества были меланхолия, депрессия, переживание горя. Синий цвет может передавать апатию также, как и покой, ощущение глубины так же, как и одновременное ощущение безнадежности.

Невзирая на меланхоличность синего цвета, каким он запечатлился в современной культуре, он также оставляет за собой ассоциации с близостью к истине, космогонии, мистике, создает впечатление духовности и остается любимым цветом для огромного количества авторов.

Мишель Пастуро

Черный. История цвета

Благодарности

Перед тем как принять форму книги, эта моя версия социальной и культурной истории черного цвета была темой семинаров, которые я несколько лет вел в Практической школе высших исследований и в Высшей школе социальных наук. И мне хотелось бы поблагодарить всех моих учеников и слушателей за плодотворный обмен мнениями во время нашей совместной работы.

Выражаю благодарность также всем людям в моем окружении – друзьям, родным, коллегам, – которые помогали мне своими замечаниями, советами и предложениями, в частности Пьеру Бюро, Ивонне Казаль, Клод Купри, Марине Эскола, Филиппу Фаго, Франсуа Жаксону, Филиппу Жюно, Лоранс Клейман, Морису Олендеру и Лоре Пастуро. Благодарю также Клод Энар и ее сотрудников по издательству «Seuil»: Каролин Фюкс, Каролин Шамбо, Карин Бензакин и Фредерика Мазюи.

И наконец, я говорю огромное и сердечное спасибо Клодии Рабель, которая уже не в первый раз помогала мне своими советами, тонкими критическими замечаниями, а также строгой и эффективной вычиткой текста.

Введение

Цвет в зеркале истории

Если нас спросят: «Что означают слова „красный“, „синий“, „черный“, „белый“?», то в ответ мы, конечно же, можем указать на предметы соответствующих цветов. Но дальше этого наша способность объяснить значение данных слов не идет.

Auf die Frage: «Was bedeuten die Wörter rot, blau, schwarz, weiss?» können wir freilich gleich auf die Dinge zeigen, die so gefärbt sind. Aber weiter geht unsere Fähigkeit die Bedeutungen dieser Wörter zu erklären nicht.

Людвиг Витгенштейн. Заметки о цвете / Ludwig Wittgenstein. Bemerkungen über die Farben, I. 68

Несколько десятилетий назад, в начале прошлого века или даже в пятидесятые годы, название нашей книги могло бы удивить некоторых читателей, не привыкших считать черный цветом. Сегодня дело обстоит иначе: мало кто станет отрицать, что черный – это цвет. Черный снова обрел статус, которым он обладал в течение веков или даже тысячелетий, – статус цвета в полном смысле этого слова и даже полюса силы во всех цветовых системах. Как и его собрат, белый, с которым, однако, он был связан далеко не всегда, черный постепенно утрачивал цветовой статус в период, начавшийся на исходе Средневековья и продлившийся до XVII века: когда появились печатная книга и гравюра – текст и изображение, нанесенные черной краской на белую бумагу, – эти два цвета заняли особое положение; а затем Реформация и научный прогресс вывели их за рамки цветового мира. В самом деле, когда в 1665–1666 годах Исаак Ньютон открывает цветовой спектр, тем самым он создает новый цветовой порядок, в котором больше нет места ни для белого, ни для черного. Это настоящая революция в хроматическом делении цветов.

В течение более чем трех столетий черное и белое воспринимались и использовались как «не-цвета», иначе говоря, они вдвоем составили свой особый мир, противоположный миру цвета: «черно-белое» с одной стороны, «цветное» – с другой. В Европе это противопоставление было естественным для дюжины поколений, и пусть сегодня оно практически вышло из обихода, все же мы не находим его абсурдным. Но наше восприятие изменилось. Все началось с художников 1910-х годов, постепенно вернувших черному и белому полноправный хроматический статус, которым они обладали до позднего Средневековья. Примеру художников последовали ученые; одни лишь физики долгое время отказывались признать за черным статус цвета. Наконец новые взгляды распространились и в широкой публике, так что сейчас у нас уже нет оснований для того, чтобы в социальных кодах и в повседневной жизни противопоставлять цветной мир черно-белому. Лишь в отдельных областях, таких как фотография, кино, пресса и книгоиздание, эта оппозиция еще сохраняет смысл.

Таким образом, название нашей книги – не ошибка или же сознательная провокация. И не отсылка к знаменитой выставке, организованной в конце 1946 года в Париже галереей Маг, – выставке, которая имела дерзость заявить: «Черный – это тоже цвет». Это сенсационное заявление должно было не только привлечь внимание публики и прессы, но и выразить точку зрения, не совпадавшую с тем, что преподавали тогда в художественных школах или писали в трактатах о живописи. Возможно, участники выставки с опозданием в четыре с половиной века захотели вступить в полемику с Леонардо да Винчи – первым из художников, который еще в конце XV века сказал: черный – это, по сути, не цвет.

«Черный – это цвет»: сегодня такое утверждение воспринимается как очевидность, даже как банальность; сейчас провокацией было бы утверждать обратное. Однако задача нашего исследования лежит в иной плоскости. Его название отсылает не к выставке 1946 года, не к изречению великого Леонардо, а всего лишь к названию нашей предыдущей книги: «Синий. История цвета», вышедшей в 2000 году в этом же издательстве. «Синий» встретил благожелательный прием как в научном сообществе, так и у широкой публики, и у меня возникла мысль написать такую же книгу, посвященную черному цвету. Это не значит, что я задумал целую серию книг, в которой каждый том был бы посвящен истории одного из шести «основных» (белый, красный, черный, зеленый, желтый, синий), а затем и одного из пяти «второстепенных» (серый, коричневый, фиолетовый, розовый, оранжевый) цветов в западноевропейской культуре. Создавать параллельные монографии было бы пустым делом: ведь любой цвет не существует сам по себе, он обретает смысл, «функционирует» а полную силу во всех аспектах – социальном, художественном, символическом – лишь в ассоциации либо в противопоставлении с одним или несколькими другими цветами. По этой же причине его нельзя рассматривать обособленно. Говорить о черном, как станет ясно из последующих страниц, значит – неизбежно – говорить о белом, красном, коричневом, фиолетовом и даже синем. Вот почему читатель будет иногда встречать здесь то, что уже знакомо ему по книге об этом последнем цвете. Надеюсь, мне это простят: ведь я не мог иначе. Долгое время синий, редкий и нелюбимый цвет, в Западной Европе считался «заменителем» либо особым типом черного. А значит, истории этих двух цветов практически неразделимы. Если, как надеется мой издатель, за первыми двумя книгам последует третья (о красном цвете? о зеленом?), она, несомненно, будет выстроена вокруг тех же проблем и на основе тех же документальных материалов.

Подобные исследования, обладающие лишь внешними (и только внешними) признаками монографии, должны стать кирпичиками в здании, о строительстве которого я мечтаю вот уже четыре десятилетия: истории цвета в западноевропейских обществах, от Древнего Рима до XVIII века. Даже если, как мы увидим на последующих страницах, я по необходимости буду заглядывать в более далекие и более близкие к нам эпохи, мое исследование будет разворачиваться именно в этих (уже достаточно широких) хронологических рамках. Оно также будет ограничиваться обществами стран Западной Европы, поскольку, на мой взгляд, проблемы цвета – это прежде всего проблемы общества. А я, как историк, не обладаю достаточной эрудицией для того, чтобы рассуждать о всей планете, и не имею желания переписывать или пересказывать с чьих-то слов работы ученых, занимающихся неевропейскими культурами. Чтобы не городить чушь, чтобы не красть у коллег, я ограничиваюсь тем материалом, который мне знаком и который четверть века был темой моих семинарских курсов в Практической школе высших исследований и в Высшей школе социальных наук.

Попытаться создать историю цвета, даже в отдельно взятой Европе, – дело не из легких. А точнее, неимоверно сложная задача, за которую до недавнего времени не решались взяться ни историки, ни археологи, ни специалисты по истории искусства (в том числе и живописи!). Их можно понять: на этом пути они столкнулись бы со множеством трудностей. Об этих трудностях стоит сказать в предисловии, поскольку они – важная часть сюжета нашей книги и помогут нам понять, как возникла диспропорция между объемом наших знаний и тем, чего мы не знаем. Тут скорее, чем где-либо, стирается грань между историей и историографией. Так давайте сейчас забудем об истории черного цвета и кратко расскажем о некоторых из этих трудностей. Они бывают трех типов.

Народы Ближнего Востока завозят из Азии и Африки краситель, долго остававшийся неизвестным в Европе: индиго. Эту краску добывают из листьев индигоноски, растения, которое насчитывает множество видов, но ни один из них не встречается в Европе. Индигоноска, растущая в Индии и на Ближнем Востоке, - это кустарник, достигающий максимум двух метров в высоту. Красящее вещество (индиготин), более действенное, чем вайда, получают из верхних молодых листочков. Оно придает шелковым, шерстяным и хлопчатобумажным тканям настолько насыщенный и стойкий синий цвет, что красильщику почти не приходится использовать протраву, чтобы закрепить краску в волокнах ткани: иногда достаточно просто опустить ткань в чан с индиго, а затем разложить на открытом воздухе для просушки. Если цвет оказывается слишком бледным, эту операцию повторяют несколько раз.

В тех краях, где растет индигоноска, использование пигмента индиго началось еще в эпоху неолита; благодаря этому кустарнику возникла мода на синий цвет в окрашивании тканей и в одежде. В те же незапамятные времена или немногим позже индиго, в особенности индийский, становится экспортным товаром. Народы, упоминаемые в Библии, начали пользоваться этой краской задолго до рождения Христа; однако стоила она дорого и применялась только для высококачественных тканей. В Риме, напротив, использование этого красителя оставалось ограниченным, и причина была не только в дороговизне (индиго привозили издалека), но еще и в том, что в римском обществе синие тона были мало популярны, хотя нельзя сказать, что они полностью отсутствовали в повседневной жизни. Римлянам, а до них и грекам, был хорошо знаком азиатский индиго. Они умели отличать этот действенный краситель от вайды, которую производили кельты и германцы, и знали, что он происходил из Индии: отсюда и латинское название - indicum. Но они не знали о его растительном происхождении. Дело в том, что листья индиго измельчали и превращали в тестообразную массу, которую высушивали, а потом вывозили и продавали уже в виде небольших брикетов. И покупатели в Европе принимали их за минералы. Вслед за Диоскоридом некоторые авторы утверждали, что индиго - полудрагоценный камень, разновидность лазурита. Вера в минеральное происхождение индиго просуществует в Европе до XVI века.

Краски для живописи: лазурит и медная лазурь

О драгоценных камнях в Библии сказано больше, чем о красках. Но и в этом случае при переводе и интерпретации текста у исследователя сплошь и рядом возникают вопросы. Например, сапфир, чаще других упоминаемый в книгах Ветхого Завета, не всегда соответствует камню, известному нам под этим названием, и порой у него больше общего с лазуритом. Такую же путаницу мы наблюдаем у греков и римлян, а также в раннем Средневековье: большинство энциклопедий и трактатов о целительных свойствах драгоценных камней хорошо знают эти два минерала (которые, как правило, считают равноценными) и четко различают их, но под одними и теми же названиями могут подразумевать то сапфир, то лазурит (azurium, lazurium, lapis lazuli, lapis Scythium, sapphirum). И тот и другой применяются в создании украшений и великолепных произведений искусства, но лишь лазурит дает краску, которой пользуются художники.

Лазурит, как и индиго, пришел в Европу с Востока. Это очень твердый камень, который сегодня считается полудрагоценным; в естественном состоянии он насыщенного синего цвета, с желтовато-белыми крапинками или прожилками. Древние принимали их за золото (на самом деле это серный колчедан), что поднимало престиж камня и увеличивало его цену. Наиболее значительные месторождения лазурита находились в Сибири, Китае, Тибете, а также в Иране и Афганистане - в эпоху Античности и в Средние века камень поставлялся в Западную Европу преимущественно из этих двух стран. Лазурит стоил очень дорого, потому что он был редким и его привозили издалека, к тому же из-за чрезвычайной твердости этого минерала его было очень трудно добывать. Переработка самородного лазурита в пигмент, применяемый в живописи, была очень длительным и сложным процессом: камень надо было не только измельчить, но предварительно освободить от примесей, оставив только синие частицы, которых в нем меньше всего. Греки и римляне не сумели освоить эту технику: зачастую они даже не удаляли примеси, а растирали минерал целиком. Вот почему в их живописи синий цвет получается не таким чистым и ярким, как в Азии или, позднее, на мусульманском Востоке и на христианском Западе. Средневековые художники изобрели способ очистки лазурита с применением воска и вымачивания измельченного камня в воде.

Пигмент, изготовленный на основе лазурита, дает множество разнообразных и ярких оттенков синего цвета. Эта краска не блекнет на свету, но не годится для обширных поверхностей, поэтому ее чаще использовали для малых форм: именно она подарит средневековым миниатюрам их чудесную синеву. При этом из-за высокой цены краской покрывали только ту часть изображения, которая должна была привлекать к себе особое внимание. Однако наибольшее распространение в Античности и в Средневековье получил более дешевый синий пигмент, так называемая медная лазурь. Это минерал, основной карбонат меди, который встречается в природе не в виде камня, а в виде кристаллов. Он не такой стойкий, как лазурит, и часто меняет цвет на зеленый или черный, а при его изготовлении надо быть очень внимательным: если растереть минерал слишком мелко, краска выходит блеклой; а если частицы слишком крупные, они плохо соединяются с вяжущей субстанцией, и покрытие выходит зернистым. Греки и римляне импортировали медную лазурь из Армении (lapis armenus), с острова Кипр (caeruleum Сyprium) и с Синайского полуострова. В Средние века этот минерал добывали в горах Германии и Богемии: отсюда и его название - «горная синева».

Древние умели изготавливать и искусственные краски - из медных опилок, смешанных с песком и поташом. В частности, египтянам на основе подобных силикатов меди удалось создать синие и сине-зеленые оттенки дивной красоты; мы видим их на предметах, найденных в гробницах (статуэтках, фигурках, бусинах). Вдобавок они часто бывают покрыты прозрачной глазурью, которая делает их похожими на драгоценности. Египтяне, как и другие народы Ближнего и Среднего Востока, верили, что синий цвет приносит благополучие и отгоняет злые силы. Его использовали в погребальных ритуалах, чтобы он мог стать защитой усопшему в загробном мире. Нередко схожие свойства приписывали и зеленому цвету, поэтому в гробницах он присутствует наряду с синим.

В Древней Греции синий ценился не так высоко и встречался гораздо реже, даже с учетом того, что в архитектуре и скульптуре, где у греков часто применялись многоцветные росписи, фон, на котором выделяются рельефные фигуры, иногда бывает синим (как, например, на нескольких фризах Парфенона). Доминирующие цвета здесь - красный, черный, желтый и белый; к ним следует добавить еще и золотой. Для римлян, в еще большей степени, чем для греков, синий - мрачный, восточный, варварский цвет; им пользовались редко и неохотно. В своей «Естественной истории», в знаменитой главе, посвященной изобразительному искусству, Плиний Старший утверждает, что лучшие живописцы используют только четыре краски: белую, желтую, красную и черную. Исключением является только мозаика: придя с Востока, она принесла с собой более оживленную цветовую гамму, в которой больше зеленых и синих цветов и которая впоследствии найдет себе место в византийском и раннехристианском западном искусстве. В мозаике синий - не только цвет воды, он используется как фон и нередко символизирует свет. Все это люди вспомнят в Средние века.

Видели ли синий цвет древние греки и римляне?

Если, вопреки мнению некоторых ученых позапрошлого столетия, римляне все же различали синий цвет, то относились они к нему в лучшем случае равнодушно, а в худшем - враждебно. Это и понятно: синий для них - главным образом цвет варваров, кельтов и германцев, которые, по свидетельствам Цезаря и Тацита, раскрашивали тело синей краской для устрашения врагов. Овидий говорит, что стареющие германцы, желая скрыть седину, подкрашивают волосы соком вайды. А Плиний Старший утверждает, будто жены бриттов красят свои тела в темно-синий цвет тем же самым красителем (glastum) перед тем, как предаться ритуальным оргиям; из этого он делает вывод, что синий - это цвет, которого следует опасаться и избегать.

В Риме синюю одежду не любили, она считалась эксцентричной (особенно в период Республики и при первых императорах) и символизировала траур. Кроме того, этот цвет, светлый оттенок которого казался резким и неприятным, а темный - пугающим, часто ассоциировался со смертью и загробным миром. Голубые глаза считались чуть ли не физическим недостатком. У женщины они свидетельствовали о склонности к пороку; голубоглазый мужчина считался женоподобным, похожим на варвара и попросту смешным.

Рождение богослужебных цветов

С VII века, когда Церковь ввела в свой обиход некое подобие роскоши, в тканях для церковного убранства и облачениях священников стали использовать золото и яркие цвета. Однако единого правила их использования не было, в каждой епархии это решали по-своему.

В начале второго тысячелетия появляется больше текстов о религиозной символике цветов. Наиболее интересно, что ни в одном из них не только не рассматривается, но даже не упоминается синий цвет. Его словно не существует вообще. И это притом, что неизвестные авторы подробно обсуждают три оттенка красного (ruber, coccinus, purpureus), два оттенка белого (albusи candidus), два оттенка черного (aterи niger), а также зеленый, желтый, фиолетовый, серый и золотой. Но о синем - ни слова. В последующие столетия картина не меняется.

Начиная с XII века самые видные богословы, писавшие о литургии (Гонорий Августодунский, Руперт Дойцкий, Гуго Сен-Викторский, Жан Авраншский, Жан Белет), все чаще говорят в своих сочинениях о цвете. По отношению к трем основным цветам они единодушны: белый означает чистоту и невинность, черный - воздержание, покаяние и скорбь, красный - кровь, пролитую Христом и за Христа, Страсти Христовы, мученичество, самопожертвование и божественную любовь. Иногда они рассуждают и о других цветах: зеленом (это «промежуточный» цвет, medius color), фиолетовом (для них это своего рода «получерный», subniger, а отнюдь не смесь красного и синего), а также изредка упоминают серый и желтый. Но о синем - ни слова. Для них его просто не существует.

Синего цвета не существует и для того, чьи суждения о богослужебных цветах будут определять религиозную обрядность вплоть до Тридентского собора - для кардинала Лотарио Конти ди Сеньи, который позднее станет папой Иннокентием III. Около 1194-1195 годов, еще будучи кардиналом-диаконом, Лотарио ди Конти, которого Целестин III временно отстранил от дел папской курии, написал несколько трактатов, один из которых, знаменитый «О Таинстве Святого Алтаря» («De Sacro Altaris Mysterio»), посвящен мессе. Вдобавок в трактате есть немало подробностей о тканях, которые использовались в Римской епархии для церковного убранства и облачений священников до его собственного понтификата. Посмотрим, что написано в трактате будущего папы о цветах.

Белый, будучи символом чистоты, подходит для праздников, посвященных ангелам, девам и исповедникам, для Рождества и Крещения Господня, Великого четверга, Пасхи, Вознесения и Дня всех святых. Красный - символ крови, пролитой Христом и за Христа, пригоден для праздников апостолов и мучеников, Воздвижения и Пятидесятницы. Черный, цвет скорби и покаяния, следует использовать для заупокойной мессы, Рождественского поста, Дня святых Невинных Младенцев Вифлеемских и в течение Великого поста. А зеленый надлежит использовать в те дни, для которых не подходят ни белый, ни красный, ни черный, ибо - и для историка цвета это чрезвычайно важное замечание - «зеленый цвет является средним между белизной (albedinem), чернотой (nigredinem) и краснотой (ruborem)» (Цит. по Ткаченко А.А. Эмблематика литургических цветов в трактате Дж. Лотарио (папы Иннокентия III) «О святом таинстве алтаря» // Signum. 2005. Вып. 3. С. 40. - Прим. ред.). Автор добавляет, что черный иногда можно заменить фиолетовым, а зеленый - желтым. Однако он, как и его предшественники, абсолютно ничего не говорит о синем.
Это умолчание кажется странным, поскольку именно тогда, в последние годы XII века, синий цвет уже начал свою экспансию: за несколько десятилетий он успел пробраться в церковь - его можно увидеть на витражах, эмалях, алтарных образах, тканях, облачениях священников. Но он не включен в систему богослужебных цветов и не попадет в нее никогда. Эта система сложилась слишком рано, чтобы в ней могло найтись хоть какое-то, пусть даже самое скромное, место для синего цвета. Ведь и в наши дни католическая месса построена на трех «первичных» цветах древних социумов: белом, черном и красном; правда, по будням их дозволено «разбавлять» зеленым.

Прелаты-хромофилы и прелаты-хромофобы

Итак, синий цвет не предусмотрен кодом богослужебных цветов. А вот в изобразительном искусстве раннего Средневековья следует выделить три периода. В раннехристианскую эпоху синий цвет используется главным образом в мозаике, в сочетании с зеленым, желтым и белым; и в мозаичных композициях его всегда можно четко отличить от черного, чего не скажешь о настенных росписях того же времени или о миниатюрах более поздних веков. Долгое время в иллюминированных рукописях лишь изредка попадается синий цвет, причем исключительно темно-синий; этот цвет обычно фигурирует на втором плане или на периферии - у него нет своей символики, поэтому он не участвует в формировании смысла произведений искусства и культовых изображений. Впрочем, до самого X или даже XI столетия на многих миниатюрах он полностью отсутствует, особенно на Британских островах и на Пиренейском полуострове.

Зато на миниатюрах, созданных в Каролингской империи, уже начиная с IX века синий встречается все чаще и чаще: это и цвет фона, на котором фигуры властителей выглядят особенно величественными, и один из небесных цветов, указывающий на присутствие или на вмешательство Всевышнего, а иногда уже и цвет одежд некоторых персонажей (императора, Пресвятой Девы, того или иного святого). Но в этих случаях речь идет не о яркой, сияющей синеве, а о тусклом темно-синем цвете, с серым или фиолетовым оттенком. На рубеже второго тысячелетия синие тона на миниатюрах становятся более светлыми и менее насыщенными; при этом на некоторых изображениях они начинают все чаще выступать в роли самого настоящего «света», перемещаясь с заднего плана ближе к зрителю, чтобы «подсветить» сцены, разворачивающиеся на переднем плане. Пройдет чуть меньше столетия, и эту двойную роль - божественного света и фона, на котором выделяются фигуры персонажей, синий цвет начнет играть в витражном искусстве XII века. Светлый, сияющий синий цвет, очень устойчивый, в сочетании не с зеленым, как это было принято в живописи раннего Средневековья, а с красным цветом.

Прелаты-хромофилы и прелаты-хромофобы сходились в жестоком противостоянии. Например, в 1120-1150-х годах между монахами аббатств Клюни и Сито бушевала настоящая война. Если цвет - это свет, то он по самой своей природе причастен к божественному. А следовательно, дать цвету больше места в земном мире - в частности, в храме - значит оттеснить тьму ради торжества света, то есть Бога. Стремление к цвету и стремление к свету неразрывно связаны друг с другом. Если же, напротив, цвет - материальная субстанция, всего лишь оболочка, то он ни в коей мере не является эманацией божества: это бесполезное украшение, которое человек добавил к божественному Творению. Его нужно отбросить, изгнать из храма, ибо оно не только суетно, но и вредно, поскольку загораживает transitus, путь, который ведет человека к Богу.

Вопросы, оживленно обсуждавшиеся в VIII-IX веках или даже ранее - в середине XII столетия, продолжают вызывать бурную полемику. Ведь дело тут не только в теологии или философии: все эти вопросы тесно связаны с повседневной жизнью, с выполнением религиозных обрядов и с художественным творчеством. Ответы на них определяют роль цвета в привычном поведении истинного христианина и в окружающей его среде, в обстановке тех мест, которые он посещает, в изображениях, которые он созерцает, в одежде, которую он носит, в предметах, которые ему приходится держать в руках. А главное, они определяют место и роль цвета в церковном убранстве, а также в изобразительном искусстве и в религиозных обрядах.

Есть прелаты-хромофилы, которые приравнивают цвет к свету, и прелаты-хромофобы, для которых цвет - это материя. Среди первых самая видная фигура - аббат Сугерий, в 1130-1140 годах руководивший строительством базилики Сен-Дени и придававший цвету большое значение. Для него, как и для великих аббатов монастыря Клюни в течение двух предыдущих столетий, ничто не может быть слишком прекрасным для дома Божьего. Все искусства и ремесла, все материальные носители, живопись, витражи, эмали, ткани, украшения из драгоценных камней и металлов должны способствовать превращению базилики в подлинный храм цвета, ибо свет, красота и роскошество, потребные для богопочитания, прежде всего выражаются через цвета. И с этого времени главным цветом будет считаться синий, ибо, как и золото, синева есть свет, божественный свет, небесный свет, свет, на фоне которого запечатлено все сотворенное. С этого времени в западноевропейском искусстве свет, золото и синева на несколько веков станут почти что синонимами.

В XII веке наличие или отсутствие цветов, которые монахам и мирянам дозволено (или не дозволено) было видеть в церкви, могло зависеть от личной позиции того или иного прелата или богослова по отношению к цвету. В следующем веке такого уже не будет.

Кандинский считал, что синий - это цвет покоя: «Чем глубже синий цвет, тем сильнее он зовет человека в бесконечность, будит в нем стремление к чистому и, наконец, к сверхъестественному. Синий - это типично небесный цвет».Синий, синий- такой привычный цвет с множеством оттенков,но оказывается в истории этого цвета есть много трагических моментов.Много времени понадобилось, чтобы его заметили и полюбили.Профессор Ольшанский писал:"Прилагательное синий, с которым сблизили наши предки название птицы, тоже очень древнее, образовано с помощью суффикса -н- от той же основы, что и глагол сиять. Первоначальное значение синий "блестящий, сияющий".Раньше слова синий, сизый, сивый обозначали не какой-либо определенный цвет, а они обозначали "степень блестящести" любого цвета. Поэтому и "черные образом люди" синими были видимо от пота, и синее море - это море, играющее бликами. Исконное значение корня си сохранил глагол сиять.Синий цвет расположен между красным и зеленым. Находясь ближе к зеленому, синий приобретает такие оттенки, как аквамарин, бирюза, циан.синий имеет два основных оттенка: светло-синий, то есть голубой, и темно-синий. В русском и некоторых других языков, для области синего цвета существует два основных названия - синий и голубой.С точки зрения смысла голубой можно рассматривать как вариант синего (голубой = светло-синий). В индоевропейских языках группа основных цветообозначений включает 11 слов, в русском языке она состоит из 12. Русским словам "голубой" и "синий" в английском языке соответствует одно слово "blue".Языковеды считают,что оно пришло из индоевропейского корня *bhlewos, означавшего «жёлтый». Изначально это слово пришло в древнегреческий язык в виде слова phalos - белый, а в древнеанглийский в виде слова pale - бледный.Современное же слово blue (от того же корня, но с другим цветом) пришло через французский. Лингвисты единодушно признают значительно более древнее происхождение слова синий по сравнению с голубой. Согласно словарю Фасмера русск. синий восходит к др.-инд. čyāmás ‘темный, черный.В античности мир воспринимался в основном в контрастах между светом и темнотой, а цвета радуги воспринимались как неопределенные полутона между белым и черным.Слова, обозначающие синий цвет в современных европейских языках, происходят из двух источников: в меньшей степени от слов, которые раньше обозначали зеленый цвет, и в больше степени - от слов, прежде обозначавших черный. То же смешение черного и синего встречается и в этимологии слова «синий» в совершенно других языках - например, в китайском. В результате возникает предположение, что в ранний период истории всех этих языков, «синий» еще не распознавался как самостоятельное понятие. В литературе XI в. во многих случаях синий еще передает значение просто темного цвета. Лев Успенский писал:"Если слово образовано от той же основы, что "сиять", тогда оно обозначало
первоначально "сияющий, блестящий"; но, возможно, оно связано с "сивый".
В этом случае слово стоит ближе к авесийскому "syava", а оно значит "тёмный",
"чёрный". Если так, то "сияние" тут уже ни при чём. Видимо, вопрос еще
нельзя считать решенным."
В греческом, цветовая лексика которого формировалась на протяжении нескольких веков, для определения синего чаще всего используются два слова: “glaukos” и “kyaneos”. Последнее, по-видимому, произошло от названия какого-то минерала или металла; у этого слова не греческий корень, и ученым долго не удавалось прояснить его смысл. В гомеровскую эпоху словом “kyaneos” обозначали и голубой цвет глаз, и черный цвет траурных одежд, но никогда - синеву неба или моря. . А вот слово “glaukos” обозначало то зеленый цвет, то серый, то синий, а порой даже желтый или коричневый. Оно передавало не строго определенный цвет, а скорее его блеклость или слабую насыщенность: поэтому так характеризовали и цвет воды, и цвет глаз, а также - листьев или меда.Трудность при определении синего цвета встречается и в классической, а затем и в средневековой латыни." В средневековой латыни легко прижились два новых слова, обозначающих синий цвет: одно пришло из германских языков (“blavus”), другое - из арабского (“azureus”). Эти два слова впоследствии вытеснят все остальные и окончательно закрепятся в романских языках. Так, во французском языке (как в итальянском и испанском) слова, которыми чаще всего обозначают синий цвет, произошли не от латинского, а от немецкого и арабского - “bleu” от “blau” и “azur” от “lazaward”.Римляне относились к синему цвету враждебно,потому-что -это был цвет варваров,кельтов,германцев, которые раскрашивали свои тела синей краской для устрашения врагов.В Западной Европе в средние века синий цвет был редко используемым цветом, в богослужении он вообще не использовался. В XI-XII веках интерес к синим тонам проявляется прежде всего в изобразительных искусствах. До XII века синий, как правило, остается вспомогательным цветом либо остается на периферии; по своему символическому значению он сильно проигрывает трем “основным цветам” всех древних социумов - красному, белому и черному. А потом за какие-то несколько десятилетий все вдруг меняется: синий обретает новый статус в живописи и в иконографии, все чаще появляется на гербовых щитах и используется в парадной одежде.Например, Деву Марию начинают изображать в синих тонах.

Дева Мария

По примеру Девы Мария короли и дворяне на чинают носить одежду в синих тонах.

Людовик Святой
Первым королем Франции, который делал это регулярно, стал Людовик Святой.В русской культуре слов, выражающих оттенки синего, существовало значительно меньше, чем терминов, относящихся к красным, желтым или зеленым оттенкам цвета. Синий цвет обычно наделялся магическими свойствами.Эпитет синий употребляется в фольклоре в связи со смертью. Литературовед и переводчик А. А. Косоруков писал, что в языческой мифологии синий цвет связан с нижним миром водных духов. Прежде всего, он был связан с водой, которая, в свою очередь, считалась в древности местом, где таятся злые, враждебные человеку силы.Интересно,что на Руси черт назывался словом синец.Синий цвет ассоциативно связывался с водой и имел отрицательную характеристику, а голубой цвет с цветом неба и характеристика была только положительной.Предубеждения в отношении синего цвета привело к тому, что название синий звучало в иноязычном звучании и написании.Синий цвет в одежде применялся только в униформе, а также в придворных нарядах фрейлин, статс-дам или гофмейстерин.

Негативное отношение в России долгое время относилось к темному синему, а вот к светло-синему было положительное.Синий цвет относится к семи основным цветам спектра.Но люди не всегда замечали и использовали его в своей жизни.На первых настенных изображениях, относящихся к эпохе позднего палеолита (когда человеческое общество уже сложилось, но люди ещё вели кочевую жизнь), этот цвет отсутствует.В эпоху неолита, когда люди начали вести оседлую жизнь и освоили технику окрашивания предметов, они стали использовать красную и жёлтую краски, а синей пришлось дожидаться своей очереди очень долго.Хотя этот цвет широко представлен в природе с самого рождения Земли, человек потратил много времени и труда, чтобы научиться воспроизводить его, изготавливать для своих надобностей и свободно им пользоваться.В России синий цвет получали из растения «синиль».Синиль это вайда красильная, красящее вещество содержится в листьях.

Вайда красильная

Толковый словарь В. Даля приводит для вайды ряд русских народных названий: крутик, синячник, синиль, синильник, а Макс Фасмер - немецкое индиго В Европе использовались различные местные красители, но уже в средние века на рынки Европы в значительном количестве стал поступать новый дорогой, но качественный индиго. Краситель - индиго, когда-то производился из растений. Поэтому и одежда насыщенного синего цвета была тогда далеко не самой доступной. Сегодня же практически весь объем производимого красителя - синтетический, а «синие джинсы» являются синонимом демократичного массового продукта. Натуральный индиго получался из листьев растений индигоферы.

Индигофера красильная

Индиго одним из первых дошедших до нас красителей на Земле - его использовали еще в древних цивилизациях - Египте, Месопотамии, Античной Греции и Риме, не говоря уже собственно об Индии и странах Юго-Восточной Азии. Красили с помощью индиго преимущественно шелк, но не только. На клинописных глиняных таблицах, которые ученые относят предположительно к VII веку до нашей эры, описывается рецепт покраски с помощью индиго шерсти. Различие в отношении к синему и голубому отразилось в русских идиомах и поговорках: синий чулок, но голубая мечта, голубое свечение в конце тоннеля (у умерших), блюдечко с голубой каемочкой. Синий, как и другие основные цвета, имеет множество оттенков из теплой и холодной гаммы.Первоначально функцию обозначения голубого цвета в русском языке выполняли слова лазоревый, лазурный,а в XV-XVI вв. у этих слов появляется сильный «конкурент» - слово голубой.Уже в произведениях Пушкина лазурный, лазоревый (лазуревый) встречались в два раза реже, чем голубой.По мнению одних исследователей, русское слово «голубой» происходит от слова «голубь» (по одной версии - по цвету отлива шейных перьев птицы; хотя скорее всего речь идёт о цвете головного оперения птицы.) (ср. лат. columbus - «голубь»); по мнению других исследователей - наоборот, «голубь» от «голубой.В первых письменных источниках голубой употреблялось только в качестве названия конской масти. Значение его, однако, не совсем ясно. Под мастью голубая подразумевалась лошадь либо ‘светло- или темно-серая с синевой?Голубой цвет -природный символ лучезарного неба, синоним всего божественного, чистого и возвышенного, поэтому в античной иконографии нимб богов окрашен в голубой цвет.В масонстве голубой цвет олицетворял духовное совершенствование и возвышенные идеалы (отсюда и выражение - «голубая мечта»). В истории Европы голубой цвет ассоциировался с высоким происхождением, аристократизмом и благородством дворян, в чьих жилах, по образному выражению, течет «голубая кровь». Из голубой материи, расшитой золотыми лилиями, изготавливались все детали одежды французских королей. В российской армии самые престижные, воздушно-десантные, войска именуются «голубыми беретами».Отрицательное отношение к синему цвету было не везде.Интересно было узнать, что синим цветом красили изнутри пирамиды в Древнем Египте; также синими являются Будда и Кришна.В переводе с санскрита слово кришна означает «чёрный», «тёмный» или «тёмно-синий».В живописи Кришна изображается с кожей голубого или тёмно-синего цвета. В поэзии цвет кожи Кришны описывается как «имеющий оттенок голубых облаков»

Будда

Кришна
В начале девятнадцатого века любые цвета с оттенком синего называли "странными цветами".В дворянской среде такие цвета были популярными, но среди простых людей вызывали негативную реакцию. В английском языке и литературе существовало положительное отношение к синему цвету, но есть и некоторые исключения.В музыке существует американское направление- blues; блюз не что иное, как грусть доброго человека. По своему физиологическому воздействию синий - это самый угнетающий цвет, он понижает кровяное давление и одновременно снижает пульс и ритм дыхания; он успокаивает и расслабляет, иногда даже чрезмерно. Синий с его многочисленными оттенками сейчас ассоциируем с небом и водой, его оттенками можно передать воздушность облаков и спокойствие безоблачного неба, свежий прохладный воздух и настроение моря. Оттенки этого цвета колеблются от тёмного сине-фиолетового до бледного аквамарина.
more/]

У каждого слова есть своя история, которую называют этимологией. Этимологический анализ проясняет, из какого языка пришло то или иное название, каково его значение, какое написание оно имело, как изменялось на протяжении столетий. Слова с историей могут отражать любую сферу: науку, социальную область, быт. Сегодня мы поговорим о появлении названий цветов .

Цвета окружают нас повсюду: будь то голубой чистого неба или чёрный цвет автомобиля. Давно вошли в обиход слова, определяющие тот или иной цветовой оттенок. Красный, белый, синий, зелёный, оранжевый, фиолетовый – слова, которые на слуху. Все знают, что обозначают эти слова, но немногие могут сказать, что знакомы с их происхождением.

Белый цвет.

Белый цвет признан самым древним. Слово, его обозначающее, имеет индоевропейский корень «bra» или «bre» в значении «блестеть, светить, сиять». И, действительно, белый цвет часто ассоциируется с понятием «светлый». У многих народов белоснежные оттенки символизируют свет, чистоту, невинность.

Чёрный цвет.

Чёрный цвет, как ни странно, связан с морем. Это слово произошло от древнерусского Поньтъ, Поньтьское море. Понтийское море – древнее название Чёрного моря. Так, наши предки определили цвет по внешнему виду водного пространства, которое часто казалось тёмным, мрачным. Кстати, слово «чёрный» связано и с древнеиранским «тёмный».

Красный цвет.

Слово «красный» является общеславянским по происхождению. Образовано оно от слова «краса» и употреблялось поначалу как «хороший, красивый». Лишь после 16 века «красный» стал символизировать наиболее яркий цвет в цветовом спектре. У красного цвета есть много оттенков.

Багряный цвет.

Багряный цвет или багрец связано с древнерусским «багърь», означающим «красная краска, красный цвет». Есть 3 версии в отношении истории слова «багряный». Одна версия предполагает, что у этого слова приставка «ба» и корень от «гореть», то есть красный цвет ассоциируется с пламенем. Вторая гипотеза связывает слово «багърь» с древним словом «багъно», что означает «грязь, болото». Не удивляйтесь. Вода в болотистой местности грязно- красного, ржавого цвета, поэтому у древних людей красный цвет ассоциировался с болотом. Третье предположение основано на заимствовании слова «багърь» с восточной части Средиземноморья. Оттуда привозили красный краситель, который и дал название багряному цвету.

Червонный цвет.

Так наши предки называли красный цвет. «Червонный» и «червлёный» имеют общий корень с глаголом «червити», означающим «красить красным». В свою очередь «червити» базируется на слове «червь». Дело в том, что раньше красную краску получали из червей особого вида.

Алый цвет.

Слово «алый» имеет тюркское происхождение. Означало оно ярко-красный, светло-розовый цвет. Некоторые лингвисты связывают «алый» с арабским словом «alaw» - «пламя», а также с грузинским «ali».

Розовый цвет.

Слово «розовый» имеет польско-украинские корни («рожевий», «roz†owy»). Произошло оно от названия соответствующего цветка «роза» .

Зелёный цвет.

«Зелёный» связано с древним «зелъ» («зелёный»). В древнерусском языке функционировало существительное «зель» в значении «зелень, трава, молодая озимь». Этот же корень есть у знакомых нам слов «злак, зелье, зола, золотой, жёлтый».

Жёлтый цвет.

Как уже было сказано, слово «жёлтый» иметь общий корень со словами «зелёный», «золото», «зола». Никто бы и не догадался, что золотой, зелёный и жёлтый цвета – «родственники».

Оранжевый цвет.

Слово «оранжевый» пришло к нам из французского языка. К заимствованному «orange» прибавился суффикс -ев- на русской платформе. «Orange» в переводе – апельсин, то есть оранжевый цвет - «цвет апельсина».

Голубой цвет.

Происхождение слова «голубой» достаточно туманно. Голубой цвет считают производным от слова «голубь». Окраске этих птиц подобрали точное название - «голубой». Выходит, что раньше голубой цвет позиционировали как сизый, а не светло-голубой. Уточнили оттенок голубого цвета лишь к 18 веку, до этого никто точно не мог сказать, каков он.

Синий цвет.

«Синий» связано со словом «сиять», поэтому изначальное значение- «сверкающий, сияющий». Исследователи встречали слово «синий» в значении «чёрный», «тёмный». Помните выражение «иссиня-чёрный»? Синий цвет приобрёл современный смысл под влиянием моря, сверкающего под лучами солнца и цвета неба с сияющим на нём солнцем.

Фиолетовый цвет.

История слова «фиолетовый» имеет долгую историю. К нам оно пришло в 18 веке из польского языка (fioletowy). В Польшу слово «фиолетовый» попало из немецкого (violet). Немецкий вариант перекочевал из французского языка, а французское «violet» восходит к латинскому слову «viola», что означает «цвета фиалки, фиалковый».

Вот так появились названия цветов. Все они возникли на основе предметов и явлений, тяготеющих к этим цветам. Так, белый цвет связан с блеском и светом, «чёрный» - с тёмным морем, «красный» - с красотой, зелёный и жёлтый цвета – с травой, зеленью, «оранжевый» - с цветом апельсина, голубые оттенки – с окраской голубей, «синий» связан с сиянием, фиолетовый цвет – с цветом фиалки.

Камни