Плевако Федор Никифорович (1842–1908 гг.) – крупнейший дореволюционный русский адвокат, имя которого хорошо известно не только в нашей стране, но и далеко за ее пределами. Юридическое образование Ф. Н. Плевако получил в Московском университете. Вскоре после введения Судебных уставов 1864 года вступил в адвокатуру и состоял присяжным поверенным при Московской судебной палате. Постепенно, от процесса к процессу, он своими умными, проникновенными речами завоевал широкое признание и славу выдающегося судебного оратора. Всегда тщательно готовился к делу, хорошо знал все его обстоятельства, умел глубоко анализировать доказательства и показать суду внутренний смысл тех или иных явлений. Речи его отличались большой психологической глубиной, доходчивостью и простотой. Самые сложные человеческие отношения, неразрешимые подчас житейские ситуации освещал он в доступной, понятной для слушателей форме, с особой внутренней теплотой. По выражению А. Ф. Кони, это был «…человек, у которого ораторское искусство переходило в вдохновение» .

В судебных речах он не ограничивался освещением только юридической стороны рассматриваемого дела. В ряде судебных выступлений Ф. Н. Плевако затрагивал большие социальные вопросы, которые находились в поле зрения и волновали передовую общественность.

Нельзя забыть его гневные слова в адрес игуменьи Митрофании:

«Путник, идущий мимо высоких стен Владычного монастыря, вверенного нравственному руководству этой женщины, набожно крестится на золотые кресты храмов и думает, что идет мимо дома Божьего, а в этом доме утренний звон подымал настоятельницу и ее слуг не на молитву, а на темные дела!

Вместо храма – биржа; вместо молящегося люда – аферисты и скупщики поддельных документов; вместе молитвы – упражнение в составлении вексельных текстов; вместо подвигов добра – приготовление к ложным показаниям, – вот что скрывалось за стенами.

Стены монастырские в наших древних обителях скрывают от монаха мирские соблазны, а у игуменьи Митрофании – не то…

Выше, выше стройте стены вверенных вам общин, чтобы миру не было видно дел, которые вы творите под «покровом рясы и обители!..»

Острые социальные вопросы затрагивает Ф. Н. Плевако и в других речах. Так, выступая в защиту люторических крестьян, восставших против нечеловеческой эксплуатации и безмерных поборов, он говорит;

«Мы, когда с нас взыскивают недолжное, волнуемся, теряем самообладание; волнуемся, теряя или малую долю наших достатков, или что-либо наживное, поправимое.

Но у мужика редок рубль и дорого ему достается. С отнятым кровным рублем у него уходят нередко счастье и будущность семьи, начинается вечное рабство, вечная зависимость перед мироедами и богачами. Раз разбитое хозяйство умирает – и батрак осужден на всю жизнь искать, как благодеяния, работы у сильных и лобзать руку, дающую ему грош за труд, доставляющий другому выгоды на сотни рублей, лобзать, как руку благодетеля, и плакать, и просить нового благодеяния, нового кабального труда за крохи хлеба и жалкие лохмотья».

Плевако никогда не рассчитывал только на свой талант, В основе его успеха лежало большое трудолюбие, настойчивая работа над словом и мыслью.

Ф. Н. Плевако – наиболее колоритная фигура среди крупнейших дореволюционных адвокатов, он резко выделялся своей яркой индивидуальностью среди не бедной талантливыми ораторами дореволюционной адвокатуры.

А. Ф. Кони так характеризовал талант Плевако: «…сквозь внешнее обличие защитника выступал трибун, для которого дело было лишь поводом и которому мешала ограда конкретного случая, стеснявшая взмах его крыльев, со всей присущей им силой» .

Говоря о Плевако, В. В. Вересаев в одном из своих воспоминаний передает следующий рассказ о нем:

«Главная его сила заключалась в интонациях, в подлинной, прямо колдовской заразительности чувства, которыми он умел зажечь слушателя. Поэтому речи его на бумаге и в отдаленной мере не передают их потрясающей силы.

Судили священника, совершившего тяжкое преступление, в котором он полностью изобличался, не отрицал вины и подсудимый.

После громовой речи прокурора выступил Плевако. Он медленно поднялся, бледный, взволнованный. Речь его состояла всего из нескольких фраз…

«Господа, присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав– Все эти преступления подсудимый совершил и в них сознался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который ТРИДЦАТЬ ЛЕТ отпускал на исповеди все ваши грехи. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех?» И сел. Рассказывая о другом случае, Вересаев пишет:

«Прокуроры знали силу Плевако. Старушка украла жестяной чайник, стоимостью дешевле 50 копеек. Она была потомственная почетная гражданка и, как лицо привилегированного сословия, подлежала суду присяжных. По наряду ли или так, по прихоти, защитником старушки выступил Плевако. Прокурор решил заранее парализовать влияние защитительной речи Плевако и сам высказал все, что можно было сказать в защиту старушки: бедная старушка, горькая нужда, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но собственность священна. Все наше гражданское благоустройство держится на собственности, если мы позволим людям потрясать ее, то страна погибнет.

Поднялся Плевако.

– Много бед, много испытаний пришлось перенести России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары и поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь… Старушка украла старый чайник, стоимостью в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно» .

Но не только присяжные поддавались обаянию большого таланта Плевако, и коронные судьи нередко оказывались в плеву его большого, сильного и тонкого психологического воздействия.

Сравнения и образы Плевако очень сильны, убедительны, глубоко запоминающиеся. Образные сравнения еще более увеличивают впечатление его эффектных речей.

Речь Плевако в защиту Бартенева по делу об убийстве артистки Висновской – блестящий образец русского судебного красноречия. Она отличается исключительно психологической глубиной, тонким анализом душевного состояния убитой и подсудимого. Указанная речь безупречна по своему стилю, отличается высокой художественностью. Анализ психологического состояния молодой, преуспевающей артистки и подсудимого дан исключительно глубоко и талантливо..

Почти не разбирая вопросов состава преступления, да обстоятельства дела этого и не требовали, Плевако кистью большого художника образно рисует обстановку, в которой созревало преступление.

В этой речи глубоко и правдиво рисуется внутренний и внешний мир молодой, красивой, талантливой актрисы Висновской, успешно выступавшей на сцене Варшавского императорского театра. Умело затрагивая и показывая внутренние пружины душевного разлада молодой, пользующейся большим успехом женщины, Плевако правдиво рисует обстановку преступления.

Эта речь по праву приобрела известность далеко за пределами России.

Из представленных в сборнике речей читатель может вынести достаточное впечатление о творчестве этого талантливого адвоката и выдающегося судебного оратора.

Фёдор Никифорович родился 25 апреля 1842 года в городе Троицке Оренбургской губернии (на сегодняшний день - Челябинской области). В Москву семья Плевако переселилась летом 1851 года.

Отцом Фёдора Никифоровича был польский дворянин Василий Иванович Плевак, а матерью - крепостная киргизка казахского происхождения Екатерина Степанова (урождённая Ульмесек). Отчество Никифорович взято по имени крёстного отца его старшего брата. Родители не состояли в церковном браке, поэтому Фёдор считался незаконнорожденным. Позднее у него именно из-за этого и возникли проблемы с учёбой в коммерческом училище. По некоторым источникам, по большей части, именно благодаря матери, потерявшей здоровье в решении этих проблем, удалось продолжить обучение, но уже в гимназии. За эти заботы Фёдор всю жизнь был благодарен матери. Думаю, именно по этой причине в будущем, от его речей в суде о матерях своих подзащитных, слёзы наворачивались на глаза даже у конвоиров.

В дальнейшем Фёдор Никифорович окончил курс на юридическом факультете Московского университета, после чего фамилию отца - Плевак, изменил на Плевако. Кстати, и фамилию свою сам Фёдор Никифорович произносил как ПлевакО. В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты, вскоре после чего и стал известен.

Фёдор Никифорович прославился как талантливейший судебный оратор. Данная статья не будет полной без упоминания о судебных делах Плевако, поэтому приведу две его известнейшие речи.

В суде рассматривалось дело о краже чайника стоимостью 30 копеек. Преступницей была почётная пожилая гражданка. Прокурор указывал на то, что, действительно, преступница вызывает жалость, однако, частная собственность священна и незыблема. Поэтому, если присяжные оправдают старушку, тогда и революционеров необходимо оправдать. Чувствовалось, что присяжные полностью согласны с прокурором. Речь Плевако была достаточно краткой: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…».

Рассматривалось дело по убийству мужиком своей жены. Когда слово дали Плевако, он сказал: «Господа присяжные заседатели!». В зале стало тише. А Плевако опять: «Господа присяжные заседатели!». В зале тишина. Однако, Фёдор Никифорович повторял своё обращение: «Господа присяжные заседатели!» до тех пор, пока не только зал, но и судья, прокурор и заседатели не вскипели от возмущения, полагая происходящее явным издевательством. Тогда Плевако заметил: «Господа, вы не выдержали и 15 минут моего эксперимента. А каково было этому несчастному мужику слушать 15 лет несправедливые попреки и раздраженное зудение своей сварливой жены по каждому ничтожному пустяку?!». Если верить дошедшим до нас сведениям, по окончании речи зал аплодировал стоя.

Дабы достойно описать силу его таланта, приведу слова другого знаменитого юриста того времени - Анатолия Фёдоровича Кони, сказанные о Плевако: «Его движения были неровны и подчас неловки; неладно сидел на нем адвокатский фрак, а пришёптывающий голос шел, казалось, вразрез с его призванием оратора. Но в этом голосе звучали ноты такой силы и страсти, что он захватывал слушателя и покорял его себе... В речах Плевако всегда над житейской обстановкой дела, с его уликами и доказательствами, возвышались, как маяк, общие начала, то освещая путь, то помогая его отыскивать».

На процессы Плевако ходили как в театр, чтобы услышать этого человека и убедиться, что народная молва о нём соответствует действительности. Его любили, им восхищались.

Основная причина успешности Фёдора Никифоровича, и вытекающей из неё популярности (причём не только в юридическом сообществе), на мой взгляд, довольно проста. Он просто любил свою работу, что, бесспорно, имеет огромное значение. Без этого невозможно было бы достичь того, что удалось ему. Как говорил другой известный современник Плевако - Владимир Соловьёв: «Невозможно произвести чего-нибудь истинно великого в какой бы то ни было сфере человеческой деятельности, если нет полной уверенности, что именно эта сфера есть самая важная и достойная, что деятельность в ней имеет самостоятельное и бесконечное значение».

О всём не расскажешь, но напоследок хотелось бы также вкратце упомянуть ряд фактов из жизни и деятельности Фёдора Никифоровича, заслуживающих, на мой скромный взгляд, внимания.

В 1874 году Плевако был переведён и издан курс римского гражданского права Г.Ф.Пухты.

После 1894 года помощником у Плевако был Леонид Витальевич Собинов, в будущем - известный оперный певец, также окончивший юридический факультет Московского университета.

Когда скончался Фёдор Никифорович, о дна из российских газет 24 декабря 1908 года (по старому стилю) написала такой некролог: «Вчера Россия потеряла своего Цицерона, а Москва – своего Златоуста».

После перезахоронения Плевако на Ваганьковском кладбище, с 1929 года по 2003 год на его могиле стоял простой дубовый крест.

Талантливых судебных ораторов, способных сравняться с Фёдором Никифоровичем, в дальнейшем Россия уже не знала. Увидит ли она их когда нибудь? Очень хочется надеяться.

Вторая половина XIX века - «золотой век» российской адвокатуры. Судебная реформа 1864 года в корне меняет систему правосудия в России. Вместо прежнего тайного, закрытого суда, тонувшего в море бумаг, появились открытые суды присяжных и независимый от государства институт общественных защитников. Среди корифеев того времени поистине уникальным был Федор Никифорович Плевако - блестящий оратор, который никогда не готовил речей заранее, но вдохновенно импровизировал и нередко одним лишь остроумием спасал клиентов от неминуемой кары.

За 40 лет своей карьеры «московский Златоуст» провел более 200 процессов, выиграл почти все. Как правило, это были самые громкие тяжбы в стране. В очередь к Плевако выстраивались на несколько лет вперед. Он отличался добродушием и мягкостью, даром помогал бедным. Более того, давал им приют в своем доме и оплачивал расходы на весь срок разбирательства. Он принимал близко к сердцу человеческие страдания и умел проникновенно рассказать о них в суде, как если бы прошел через них лично. Впрочем, в его жизни действительно хватало и трагедий, и фарса - об этом вспоминает Anews.

Федор рос бесправным «изгоем» под чужим именем

Федор Никифорович родился в апреле 1842 года в Троицке, затерянном в оренбургских степях. Его фамилия по отцу - Плевак, настоящее отчество - Васильевич. Он считался незаконнорожденным, поскольку родители - таможенный чиновник из украинских или белорусских обедневших дворян и крепостная киргизка или казашка - не состояли в церковном браке. В России до 1902 года такие дети были лишены всяческих прав и не считались наследниками. Отчество Никифорович и, кстати, первоначальная фамилия Никифоров, достались ему от крестного отца, беглого крепостного, который прислуживал его отцу. Только в университете Федор Никифоров добился разрешения взять отцовскую фамилию, а после выпуска для благозвучия приписал к ней букву О, причем произносил с ударением на ней - Плевако́. Однако в историю все равно вошел как Плева́ко.

Из детства Федор запомнил один особенно унизительный момент: когда его, лучшего ученика-второклассника, поражавшего умением производить в уме действия с трехзначными числами, с позором исключили из образцового Московского коммерческого училища только за то, что он незаконнорожденный. «Прости их Боже! Вот уж и впрямь не ведали, что творили эти узколобые лбы, совершая человеческое жертвоприношение», - написал он много лет спустя. Он доучивался уже в другой гимназии, куда отец сумел его устроить после долгих мытарств по инстанциям, ценой собственного здоровья.

Первую «защитительную речь» Федор произнес в младенчестве - и спас себе жизнь

В те времена жить невенчанным браком было большим позором для женщины, общество считало ее блудницей. Екатерина Степановна однажды призналась сыну, что, не выдержав постоянной травли соседей, схватила его, новорожденного, и в отчаянии побежала топиться. Но на самом обрыве Федор заплакал, да так сильно, что мгновенно привел обезумевшую мать в чувство.

Екатерина Степановна

Со временем эта семейная история обросла выдуманными подробностями: будто женщину остановил какой-то казак и упросил отдать ему ребенка на воспитание, и что потом ему самому по счастливой случайности встретился сам отец мальчика, который узнал его и вернул домой. В таком искаженном виде она до сих пор встречается в биографиях адвоката.

Плевако был некрасивым и неуклюжим, но сказочно преображался на трибуне

Уже в 25 лет выпускник юрфака Московского университета стал известен как одаренный, сильный адвокат, а с 28-ми прослыл одним из лучших в Москве. С первого гонорара он купил себе фрак за 200 рублей - немыслимая по тем временам роскошь. Внешне он был неказист: маленький, раскосый, с реденькой бородкой. Но во время выступлений смотрелся «орлом».

Вот как описал Плевако его современник, прославленный юрист и судья Анатолий Федорович Кони: «Скуластое, угловатое лицо калмыцкого типа с широко расставленными глазами, с непослушными прядями длинных черных волос могло бы назваться безобразным, если бы его не освещала внутренняя красота, сквозившая то в общем одушевленном выражении, то в доброй, львиной улыбке, то в огне и блеске говорящих глаз. Его движения были неровны и подчас неловки; нескладно сидел на нем адвокатский фрак, а пришепетывающий голос шел, казалось, вразрез с его призванием оратора. Но в этом голосе звучали ноты такой силы и страсти, что он захватывал слушателя и покорял его себе».

Плевако с треском провалил свое первое дело

Первым его клиентом стал ростовщик, которому Федор заложил портсигар, чтобы на вырученные 25 рублей отпраздновать то ли Рождество, то ли Пасху. Тот попросил молодого юриста помочь решить дело о взыскании векселя, и Плевако сразу же сделал ошибку в вопросе о подсудности, подав прошение в Окружной суд вместо Судебной палаты. Он проиграл, но не сказать, чтобы «с треском»: его выступление в целом понравилось, и газеты в своих отчетах впервые упомянули его фамилию.

Иногда по ошибке первым делом Плевако считают другое из ранних проигранных дел. Его клиента Алексея Маруева тогда признали виновным в двух подлогах и сослали в Сибирь, несмотря на выявленные адвокатом противоречия в показаниях свидетелей.

Плевако проиграл крупнейшее дело в своей жизни

Действительно, оно тянулось 20 лет, и даже «гению слова» оказалось не под силу. Это был бракоразводный процесс миллионера Василия Демидова из знаменитого клана «льняных королей». Он превратился для Плевако в глубокую личную драму. Взявшись помогать жене Демидова, которая добивалась свободы от нелюбимого мужа, он сам полюбил ее и создал с ней семью.

Мария Демидова

Но отношения было не узаконить, пока купец не даст развода, а тот упрямился до самой смерти.

Василий Демидов

Троим общим детям Плевако и Демидовой грозила до боли знакомая участь незаконнорожденных изгоев. Избегая этого любой ценой, адвокат записал их подкидышами, и только годы спустя он смог подать прошение о присвоении им родных отчества и фамилии.

Старшая дочь Плевако и Демидовой Варвара

Мария Демидова с их общим сыном Сергеем

Уже в законном браке: чета Плевако с детьми

Несметно разбогатев, Плевако впал в разгульное барство

С 36 лет Федор Плевако зарабатывал огромные деньги. Он купил роскошный двухэтажный особняк на Новинском бульваре и зажил богемной жизнью - лихо гонял по Москве на тройке с бубенцами, закатывал грандиозные попойки с цыганами, которым швырял тысячи, пел песни до утра. А бывало, фрахтовал пароход и отправлялся в плавание по Волге в кругу знакомых и незнакомых людей. Говорил в этих случаях, что, мол, съездил погостить у приятеля в Самаре, чтобы приятно провести время за беседой у камина.

Новинский бульвар в начале XX века. В глубине кадра, напротив трамвая, видны два боковых флигеля дома Плевако и между ними садик

В то же время он никогда не отказывал бедным клиентам и жертвовал огромные суммы калекам и сиротам. Но зато буквально выколачивал дикие гонорары из купцов, требуя платить вперед. Рассказывают, как некий богач, не поняв слова «аванс», уточнил у Плевако, что это такое. «Задаток знаешь?» - спросил адвокат. - «Знаю». - «Так вот аванс - тот же задаток, но в три раза больше».

Плевако не всегда был уверен в безвинности своих подзащитных

Однажды трехтысячная толпа собралась послушать процесс, где выступал знаменитый Плевако. Судили двух братьев за хищение на строительстве, их вина была очевидна. Все в трепете ждали, что после речи адвоката отношение к подсудимым волшебным образом изменится и их оправдают. Но случилось неслыханное: Плевако вскочил и в запале стал доказывать их вину, опровергая при этом своего же коллегу, второго защитника, который успел выступить раньше. Присяжные немедленно вынесли вердикт: виновны.

По Москве тут же разнесся сенсационный слух, будто сами высшие силы вершат правосудие через Плевако, который на процессах входит в состояние транса.

Сам Федор Никифорович разъяснил свою позицию, защищая в 1890 году Александру Максименко, которая обвинялась в отравлении собственного мужа. Он прямо сказал: «Если вы спросите меня, убежден ли я в ее невиновности, я не скажу «да, убежден». Я лгать не хочу. Но я не убежден и в ее виновности. Когда надо выбирать между жизнью и смертью, то все сомнения должны решаться в пользу жизни».

И все же заведомо неправых дел Плевако избегал. Например, отказался защищать скандально известную аферистку Софью Блювштейн по прозвищу «Сонька - золотая ручка».

Заковка Соньки в кандалы, 1881 г.

Плевако не был эрудитом - часто брал юмором и смекалкой

Хотя он был начитан и отличался исключительной памятью, он уступал другим корифеям в глубине анализа, логике и последовательности. Но превосходил их всех в заразительной искренности, эмоциональной мощи, ораторской изобретательности, умел убедить и растрогать, был мастером красивых сравнений, громких фраз и неожиданных остроумных выходок, которые нередко становились единственным спасением его клиентов. Это видно из его выступлений, о которых и поныне ходят легенды.

1. Грешный батюшка

Судили пожилого батюшку за хищение церковных денег. Он сам во всем признался, свидетели выступили против, прокурор произнес убийственную речь. Плевако, заключивший пари с фабрикантом Саввой Морозовым при свидетеле Немировиче-Данченко о том, что он уложит свою речь в одну минуту и священника оправдают, промолчал все заседание, не задал ни единого вопроса. Когда же наступила его минута, он только и сказал, душевно обратясь к присяжным: «Господа присяжные заседатели! Более двадцати лет мой подзащитный отпускал вам грехи ваши. Теперь он ждет, чтобы вы один раз отпустили ему его грехи, люди русские!» Батюшка был оправдан.

2. Старушка и чайник

В суде над старушкой Антониной Панкратьевой, которая стянула у купца с прилавка жестяной чайник стоимостью 30 копеек, прокурор, желая заранее обезоружить Плевако, сам высказал все возможное в пользу обвиняемой: и сама она бедная, и кража пустяковая, и жалко старушку… Но собственность священна, грозно продолжил он, ею держится все благоустройство страны, «и если позволить людям не считаться с этим, Россия погибнет». Поднялся Плевако и сказал: «Россия за тысячу лет перенесла много бед и трагедий. Шел на нее Мамай, терзали ее печенеги, и татары, и половцы. Шел на нее Наполеон, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла чайник ценой в 30 копеек, и мне поневоле делается жутко. Такого испытания не выдержит Святая Русь, обязательно погибнет». Панкратьеву оправдали.

3. Мужик и проститутка

Как-то раз Плевако довелось защищать мужика, которого проститутка обвинила в изнасиловании, чтобы взыскать с него солидную сумму. Его уже готовы были засудить, когда адвокат взял слово: «Господа присяжные, если вы присудите моего подзащитного к штрафу, то прошу из этой суммы вычесть стоимость стирки простынь, которые истица запачкала своими туфлями». Возмущенная девица вскочила: «Врет он! Нешто я свинья постели пачкать? Туфли я сняла!» В зале поднялся хохот. Естественно, мужика оправдали.

«Царь-пушка, Царь-колокол и Федор Никифорович Плевако»

Когда гениальный адвокат умер в 66 лет от разрыва сердца, одна из газет написала: «В Москве было три достопримечательности: Царь-пушка, Царь-колокол и Федор Никифорович Плевако. Вчера наш город лишился одной из них».

Его похоронили при громадном стечении народа всех сословий, и нищих и богачей, на кладбище Скорбященского монастыря.

Проводы Федора Никифоровича Плевако

Когда в сталинские годы монастырский погост снесли, из 2500 захоронений только прах Плевако разрешили перенести на Ваганьковское кладбище.

Оригинальное полуразрушенное надгробие

На современном надгробии великого русского адвоката высечена библейская истина, которую он использовал в одной из своих речей: «Не с ненавистью судите, а с любовью судите, если хотите правды».

Современный барельеф

Федор Никифорович Плевако

Судебные речи

Биографическая справка

Нельзя забыть его гневные слова в адрес игуменьи Митрофании:

Говоря о Плевако, В. В. Вересаев в одном из своих воспоминаний передает следующий рассказ о нем:

Поднялся Плевако.

Фёдор Никифорович Плевако (13 (25) апреля 1842, Троицк - 23 декабря 1908 (5 января 1909), Москва) - адвокат, юрист, судебный оратор, действительный статский советник.

Биография

По некоторым данным Ф. Н. Плевако был сыном польского дворянина и калмычки из оренбургских казаков-калмыков. Отец - надворный советник Василий Иванович Плевак, мать - калмычка Екатерина Степанова. Родители не состояли в официальном церковном браке, поэтому двое их детей - Фёдор и Дормидонт - считались незаконнорождёнными. Всего в семье было четверо детей, но двое умерли младенцами. Отчество Никифорович взято по имени Никифора - крёстного отца его старшего брата. Позднее в университет Фёдор поступал с отцовской фамилией Плевак, а по окончании университета добавил к ней букву «о», причём называл себя с ударением на этой букве: Плевако.

В Москву семья Плевако переселилась летом 1851 года. Осенью братьев отдали в Коммерческое училище на Остоженке. Братья учились хорошо, особенно Фёдор прославился математическими способностями. К концу первого года учёбы имена братьев были занесены на «золотую доску» училища. А ещё через полгода Фёдора и Дормидонта исключили как незаконнорождённых. Осенью 1853 года благодаря долгим отцовским хлопотам Фёдор и Дормидонт были приняты в 1-ю Московскую гимназию на Пречистенке - сразу в 3 класс. Кстати, в этот же год в гимназию поступил и Пётр Кропоткин и тоже в третий класс. В этой же школе учились многие ставшие впоследствии известными деятели России.

Окончил юридический факультет Московского университета. Состоял в Москве кандидатом на судебные должности. В 1870 году Плевако поступил в сословие присяжных поверенных округа московской судебной палаты, что улучшило его материальное положение. Он приобрел в собственность дом по адресу Большой Афанасьевский переулок, 35 (дом снесён в 1993 году. См. фотографию дома ). Вскоре он стал известен как один из лучших адвокатов Москвы, часто не только помогавший бедным бесплатно, но порой и оплачивавший непредвиденные расходы своих нищих клиентов.

Адвокатская деятельность Плевако прошла в Москве, которая наложила на него свой отпечаток. И звон колоколов в московских храмах, и религиозное настроение московского населения, и богатое событиями прошлое Москвы, и нынешние её обычаи находили отклик в судебных речах Плевако. Они изобилуют текстами Священного Писания и ссылками на учение святых отцов. Природа наделила Плевако чудесным даром слова.

Не было в России оратора более своеобразного. Первые судебные речи Плевако сразу обнаружили огромный ораторский талант. В процессе полковника Кострубо-Корицкого, слушавшемся в рязанском окружном суде (1871), противником Плевако выступил присяжный поверенный князь А. И. Урусов, страстная речь которого взволновала слушателей. Плевако предстояло изгладить неблагоприятное для подсудимого впечатление. Резким нападкам он противопоставил обоснованные возражения, спокойствие тона и строгий анализ улик. Во всём блеске и самобытной силе сказалось ораторское дарование Плевако в деле игуменьи Митрофании, обвинявшейся в московском окружном суде (1874) в подлогах, мошенничестве и присвоении чужого имущества. В этом процессе Плевако выступил гражданским истцом, обличая лицемерие, честолюбие, преступные наклонности под монашеской рясой. Обращает на себя также внимание речь Плевако по слушавшемуся в том же суде, в 1880 году, делу 19-летней девушки, Качки, обвинявшейся в убийстве студента Байрошевского, с которым она находилась в любовной связи.

Нередко Плевако выступал в делах о фабричных беспорядках и в речах своих в защиту рабочих, обвинявшихся в сопротивлении властям, в буйстве и истреблении фабричного имущества, будил чувство сострадания к несчастным людям, «обессиленным физическим трудом, с обмершими от бездействия духовными силами, в противоположность нам, баловням судьбы, воспитываемым с пелёнок в понятии добра и в полном достатке». В своих судебных речах Плевако избегал эксцессов, полемизировал с тактом, требуя и от противников «равноправия в борьбе и битве на равном оружии». Будучи оратором-импровизатором, полагаясь на силу вдохновения, Плевако произносил наряду с великолепными речами и относительно слабые. Иногда в одном и том же процессе одна речь его была сильна, другая - слаба (например, по делу Меранвиля). В молодые годы Плевако занимался и научными работами: в 1874 году он перевёл на русский язык и издал курс римского гражданского права Пухты. Помощником у него был после 1894 года известный певец Л. В. Собинов. По своим политическим воззрениям он принадлежал к «Союзу 17 октября».

Исполнение желаний